Статья
2081 3 апреля 2014 16:25

Оптимизм воли

Писатель, публицист, общественный деятель Сергей Шаргунов рассказал «Актуальным комментариям» о своем видении общественных процессов, происходящих в стране после вхождения Крыма в состав России, и о судьбе интеллигенции в новых условиях.

- Как Вы считаете, насколько вся наша общественная жизнь - я говорю даже не о внутренней политике, а о ценностном уровне - изменились безвозвратно за последнее время?

- Вообще есть ощущение глубокого размежевания в обществе, причем даже более серьезного, нежели во время грузинского конфликта. Есть ощущение, что многие подававшие надежду политические деятели нового поколения, которые претендовали на некое «народничество», не учли ошибки 90-х и превратились в коллективного истерика. Я не даю даже морально-этических оценок, а говорю о политическом прагматизме и здравомыслии. Когда люди заходятся в пораженческом экстазе, они прежде всего отсекают себя от публичного поля, и тут уж не надо ни на кого обижаться. Это превращение в собственную карикатуру. Можно сочувствовать человеку, который маринуется в четырех стенах в условиях домашнего ареста, но есть и другой плен - лютая и мелкая тусовка, которая складывается вокруг персонажа и которая ему талдычит, что надо так, а не иначе, а народ и страна по боку.

- Вы сказали слово «народничество». Мне в последнее время близок этот термин. Есть ощущение из событий последних недель, что мы сильно ошибались в понимании собственного народа. Нам внушали, что он прагматичен, «моя хата с краю», что нематериальные идеи его не зацепят. И тут выясняется, что народ готов весь свой прагматизм в 5 минут растратить ради большой идеи. Вы согласны, что прагматизм народа исчерпан и возникла потребность в чем-то большем?

- В частных вопросах, вопросах личного обустройства русский обыватель, безусловно, прагматичен. Я себя от народа тут не отделяю. Но, безусловно, русские – это люди, готовые примиряться с недостатками, бедами, тяготами, если видят ощутимую важную историческую задачу. Воссоединение с соотечественниками, приращение родных земель – это то, что естественным образом вдохновило абсолютное большинство. За или против? Понимаешь, у меня «за» отвечает вся физиология - не только сердце и мозг, но весь мой организм, селезенка, кости, всё говорит «за».

- Почему Вы вопрос Крыма считаете физиологичным?

- Это же радость - протянуть руку поддержки русским, вернуть полуостров домой. Есть много аргументов против этого воссоединения, которые в конечном итоге сводятся к затемнению сознания, к некоторому даже, выражаясь по Канту, категорическому императиву. Повторяю: жаль, что тот или иной более-менее вменяемый человек превращается в пугало. При этом есть огромное количество нюансов крымской проблемы и рисков, но есть и очевидные вещи: ситуация так сложилась, что максимально просто и уместно было воссоединиться именно сейчас. А подготовка референдума была выстрадана более чем двадцатилетним ожиданием. Кстати, я думаю, что среди тех, кого причисляют к городскому, отчасти среднему классу, «продвинутой молодежи» основная часть патриотична, но декларировать это не модно. Увы, информационная линия, которую проводит государство в отношении этой среды, малоудачна, зато на подхвате те, кто с удовольствием соблазняют «малых сих» - от юного, впечатлительного студента до травмированного диссидентским наследием немолодого интеллигента.

- Вы заговорили о физиологичной поддержке крымской истории. Честно скажу, у меня изначально остается один довольно физиологичный аспект сомнения…

- Вас вытолкали с участка на референдуме.

- Нет, совсем другой. Я, как и Вы, очень люблю регионы, особенно среднюю полосу. Каждый раз, когда я смотрю на счастливых жителей Крыма, я думаю о том, почему нельзя было бы дать те же деньги и сделать образцовый регион из числа тех, которые уже в составе России. Почему нельзя дать эти деньги Костроме, Иваново, Ярославлю, Владимиру, Туле, не говоря уже о Сибири? Когда я вижу новости о миллиардных инвестициях в Крым, мне обидно за другие регионы.

- Безусловно, в России колоссальное количество несправедливостей. Коррупция, олигархия, нелегальная миграция, разгромленные дороги, похеренное образование, сомнительная судебная система. Основные требования, с которыми люди выходили на площади в 2011-2012 году, не теряют своей актуальности, в том числе гражданский контроль над институтами власти. Но есть вопрос контекста, в котором рассматриваются беды. Можно сочувствовать, сострадать, а можно сочинить «власовскую листовку» и сделать вывод «Рус, хэндэ хох!» - Крым не должен воссоединиться с Россией. Этот вывод мне непонятен. И я, конечно, сторонник того, чтобы Крым расцветал. Не побоюсь пошлости - это жемчужина, сказочный полуостров, имеющий и стратегическое значение - и историческое, и культурное. Конечно, не надо забывать других. Но, кстати, страна не плачется, что ее теперь обделят - ведь нас всех обогатили. Я вот, съездив в Крым, поехал на Урал, был в библиотеках, вузах, школах. Учителя и библиотекари - нормальная такая народная интеллигенция - поддерживают Россию и крымчан.

- Наш народ вообще куда лучше, чем мы представляем.

- Конечно! Все пытаются во всем разобраться, понять, осмыслить. То, что узкий кружок пытается объявить исключительно себя сборищем приличных и порядочных, а остальных выставить неприличными и непорядочными - это омерзительно. При этом я - сторонник плюрализма мнений, свободы слова. Я сам, будучи главным редактором издания «Свободная пресса», печатаю и Кашина, и Яшина, и Ивана Давыдова, и многих, которые, в том числе, очень специфично говорили про Крым. Другое дело - в «Свободной прессе» есть и Болдырев, Делягин, Лимонов, Прилепин, Емелин, Садулаев...

- Вы говорили о народной интеллигенции. А вот Вы или я – народная интеллигенция?

- Для меня простота и народничество никогда не воспринимались через солнечные очки туризма. Это для меня естественно так же, как интеллектуальная, интеллигентская, литературная или политическая среда.

- То есть все эти миры не взаимоисключащи?

- Мне кажется, это во многом надуманная проблема. Если переходить к вопросу плебса и аристократии, много плебейского есть как раз в искусственном культивировании «избранничества». Это на самом деле проблема многих 20-летних. У них уже немало заслуг, но проблема в стайности. Стайность могла быть явлена на Селигере, а могла точно так же быть воспитана в хипстерском кафе. Ангажированность – это не только линейка федеральных каналов, но и атмосфера «рукопожатного» террора в соцсетях, когда за лишнее слово, даже словцо подвергаешься обструкции. Мне-то лично наплевать. Но занятно, когда, к примеру, на всех углах те же правозащитники стенают о профессоре, уволенном из МГИМо (и я ему соболезную), но ничего не говорят о гвардии полковнике Юрии Меле, арестованном в Литве. Он инвалид, у него тяжелая форма сахарного диабета и он десятки раз ездил в Литву покупать лекарства – там они дешевле. И его арестовывают, так как в 91 году он был в Вильнюсе военнослужащим. Никого не тронул. Его отправили в тюрьму за события 91 года. Не Горбачева, а Меля. Мстят России за Крым. Но все молчат… Наши самоназванные либералы – это милые хорошие ребята, которые скинутся деньгами на помощь инвалидам, но в некоторых вопросах им пелена застит глаза. На колонку о судьбе Меля они ответили мне людоедским глумлением в соцсетях. Я не хочу при этом, чтобы кого-то из них прессовали. Самая беда в том, что те же учителя, офицеры, врачи, которых я так люблю, не формируют, не создают повестку. Так сложилось, что есть много талантливых патриотичных людей, которые ничем не хуже редакторов глянцевых журналов, но так получилось, что они живут у себя в регионах и к формированию, прости Господи, дискурса не имеют отношения.

- Ну заметьте, что попытки вынести их в качестве людей, которые формируют повестку, пока не успешны. Вообще вот смотрите. Я лично, с одной стороны, прихожу в ужас от людей которые жаждут увидеть танки НАТО под стенами Кремля, а с другой стороны, я – либерал. Что таким, как я, делать? Я в последнее время думаю, что, как ни странно, стоит больше заниматься общественной, волонтерской деятельностью и таким образом строить мостик между некими искусственно созданными Россиями «айфона» и «шансона».

- Я думаю, это верно. Взять, к примеру, Митю Алешковского: сколько бы ни разнились наши точки зрения, я всякий раз с благодарностью отдаю ему должное и стараюсь подключаться к его проекту «Нужна Помощь.Ру», вместе занимались детдомами и ездили в Ярославль. Например, не хочу хвастаться, но моя статья помогла собрать деньги, чтобы купить дом многодетной семье, потому что, несмотря на обещания правительства, таким семьям землю с инфраструкторой так и не дают, и они оказались вдруг под открытым небом. Причем предполагаю, что среди жертвователей были и критикуемые мной представители «узкого кружка».

- Я думаю в последнее время, что одной из ошибок Болотной площади было агрессивное противопоставление себя «молчаливому большинству», на которое мы в итоге получили симметричный ответ.

- Главная проблема была в том, что нормальные люди, адекватные, которые не выступали против России, а хотели справедливости, оказались быстро в заложниках у сомнительной группы лиц, и мне очень жаль, что в итоге некая проказа стала распространяться на всех. Страна смотрит на них и думает: да, власть несовершенна, к ней много претензий, но альтернатива – коллективная Pussy Riot.

- Вы сказали еще слово «простота». Как думаете, простота придет на смену русскому кичу нулевых?

- Интересны герои, которые через литературу аукаются с жизнью - например, когда писал свой последний роман «1993», было важно достоверно показать обычных людей. Мой герой был электронщиком, до того – моряком, потом стал электриком. Мне пришлось в процессе работы пойти в аварийку, изучить работу и сварщика, и электрика, спускаться под землю. Мой герой и его жена - обычные люди, а возвращение обычных людей без надуманности и фельетонности - это и есть русская литература.

- Мы тоже простые люди.

- Наверняка. Можно, конечно, обсудить моду на ватник и кирзачи…

- Мне кажется, что ватник и кирзачи – это как раз декадентский излом.

- Именно. Не случайно я употребил слово «мода». Вокруг есть нормальные люди. Более того, не хочу бить себя пяткой в грудь и вопить, что народ мудр, но люди не глупы. Вот у меня есть соседи, которые, может, не сидят круглые сутки в соцсетях и не знают, кто такой Олег Кашин…

- Олег Кашин – это маркер меньшинства?

- Нет, он - маркер нетелевизионных медиа. Так вот, мои соседи в деталях информационной повестки не разбираются, хотя пользуются интернетом, и главное - они видят альтернативу и по существу знают всему цену.

- Почему их не цепляет альтернативная информация?

- Потому что она зачастую носит характер «власовских» листовок. Если вчерашний премьер говорит, что у кого-то дача какая-то, и сводится все к тому, что у Януковича был золотой батон, поэтому давайте отказываться от территорий, люди начинают думать: а что мне все это даст? Многие помнят опыт 90-х, когда запрос на перемены, желание построить рыночный проект, обернулись формами геноцида. Тусовка выводы не сделала, а страна сделала. И кто глупее? Нужна сегодня бОльшая свобода? Да, но и бОльшая справедливость.

- То есть, пора похоронить некую эпоху с ее лидерами и идти в народ?

- Хоронить вообще никого не надо. Но, конечно, надо быть настроенными на созидание, на творчество, на дело, важен оптимизм воли в условиях интеллектуального пессимизма. Я, например, сейчас пишу большую книгу о прекрасном Валентине Катаеве, в судьбе которого отражались эпохи. Разумеется, остается вопрос: как проблема Крыма отзовется внутри российской политики? Изменится ли сырьевой характер нашей экономики? Пойдут ли деньги в развитие? Что будет с тюрьмами, с судами? Не получится ли, что крайними будут обычные ребята, которых будут сажать за неправильную запись в соцсетях? Не отправят ли по закону, внесенному в Госдуму, Эдуарда Лимонова, как злостного нарушителя, с Триумфальной площади прямо в колонию на 5 лет, лишая тем самым несколько изданий пламенного реакционера-колумниста? Остается много вопросов, и на них власти придется дать ответ, иначе однажды придется осознать, что наша номенклатура слишком напоминает окружение Януковича.

- На мой вкус, золотой батон и шубохранилище производят одинаково вульгарное впечатление.

- Украинская номенклатура – это хваткие бессмысленные люди, которые во время опасности сдали все и всех, а теперь ими дирижируют стволы Майдана. Да, наша вертикаль отстроена так, что при экстренной ситуации функционирует без сбоев. Но ведь при этом наказуема любая инициатива, искренность, обдуманная идейность. Нельзя к тому же не учитывать фактор нового городского сословия, поколенческие запросы. Пока мы видим лишь тактику при отсутствии стратегии, и это меня печалит как человека, который связывает себя и свою жизнь с Россией.

Екатерина Винокурова специально для "Актуальных комментариев"

22 марта 2024 Новости  Дипфейки — новое политическое оружие Правительства, которые распространяют дипфейки за рубежом, сталкиваются с риском утраты доверия собственного населения к СМИ и другим источникам новостей, утверждает группа экспертов американского аналитического центра CSIS. Это, в свою очередь, облегчит противникам распространение дезинформации, а внутренним субъектам будет проще использовать дипфейк, чтобы подорвать доверие общества к правительству и повлиять на выборы, а также уменьшить поддержку вооруженных сил страны, предупреждают эксперты в докладе «Government Use of Deepfakes: The Questions to Ask».  28 февраля 2024 Колонки
Россия будущего
 Россия будущего Михаил Карягин о пяти линиях трансформации политической системы
20 февраля 2024 Колонки
Каким может быть российский политический консерватизм?
 Каким может быть российский политический консерватизм? Борис Межуев о четырех базовых запросах
© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".