Эхо против ВГТРК: к чему приведет взаимная травля

Противостояние Венедиктова и Соловьева начинает выходить за рамки социальных сетей, приобретая реальные очертания в виде намерений попросить СК допросить одну из сторон и ответных обвинений в клевете, которые также могут превратиться в исковое заявление.

Как идет война между ними

Все началось не с нападения на Фельгенгауэр, а значительно раньше. Открытый конфликт стартовал с обличительного сюжета на «России 24» про «Эхо». Канал обвинил «Эхо» в сотрудничестве с западными структурами и получении зарубежного финансирования.

«Эхо», как и подобает либеральному СМИ, отреагировало резко и болезненно. Венедиктов написал в твиттер про «соловьиный помет», и 11-12 октября в эфире позабыли обо всем другом, обсуждая лишь этот сюжет. 12 октября ВГТРК нанесла «ответный удар» и выпустила следующий сюжет с язвительным тоном – мол, посмотрите, они обиделись, а мы правы, а в википедии написали, что птичий помет – эффективное удобрение.

Взаимные колкости на этом должны были прекратиться – либеральные и прогосударственные СМИ живут в вакуумных пространствах и предпочитают друг друга, скорее, не замечать, чем ненавидеть. Периодически, конечно, случаются вещи вроде сюжета ВГТРК – и, как правило, оппозиционные СМИ на них реагируют эмоционально, но быстро отходят.   

Так бы произошло и в этот раз, если бы не нападение на журналистку «Эха», порушившее привычный порядок вещей. Венедиктов с коллегами без лишних размышлений и выбора корректных выражений указали пальцем на ВГТРК и Соловьева и записали их в главные виновники инцидента.

Реакция с другой стороны не заставила себя долго ждать: напарник Соловьева по радиоэфиру на «Вести.fm» Армен Гаспарян назвал ведущую «Эха» Ксению Ларину «откровенной сволочью». Венедиктов ответил, что ему пришлось из-за эфира «эвакуировать» Ларину из-за возможных нападок на нее и пожаловаться в СК на Соловьева. Соловьев заявил об организованной травле ВГТРК, а к конфликту подключился еще и Дмитрий Киселев, посоветовав Венедиктову обратиться не в СК, а к психиатру.           

В чем смысл для каждой из сторон

Кровавого нападения на Фельгенгауэр хватило для того, чтобы вакуум между разными флангами стал быстро заполняться ненавистью, угрозами и обвинениями. Здесь важно понимать две вещи – как этот вакуум возник и почему он оказался настолько хрупок.

Чем радикальнее общий дискурс, тем агрессивнее риторика с обоих флангов. Политика «ненападения» одной стороны на другую обусловлена осторожностью – дабы не сделать противостояние открытым.

Инцидент с Фельгенгаэур стал лакмусовой бумажкой для осознания того, что нападения одного фланга на другой может даже и не понадобиться для того, чтобы открыть огонь. Где пролито масло, там легче поджечь – вне зависимости от того, что именно поджег. Есть дискурс, в котором есть «наши» и есть «не наши». Если нападают на «наших», значит, «виноваты» не наши – этой этики придерживаются обе стороны.

Силы разведены по разным углам – чем дальше они друг от друга, тем сильнее напряженность между ними. До 23 октября обе силы жили в сложившемся консенсусе по поводу своей «холодной войны». Сложившуюся систему координат за две недели разрушила цепочка «сюжет об «Эхе» - нападение на Фельгенгауэр». В контексте менее радикального дискурса оба события не стали бы цепочкой. Здесь они рассматриваются неразрывно. В результате «Эхо» сделало скоропалительные выводы и обнажило стволы, а ВГТРК получила нежеланную и совершенно необязательную войну.

Какие перспективы продолжения и последствия

Сосуществовать, как раньше, в параллельных мирах – во всяком случае, в ближайшее время – у «Эха» с ВГТРК не получится. Поэтому стоит ожидать продолжения взаимных упреков, обвинения в непрофессионализме и прочих вещах.

Если же говорить о последствиях в более широком плане, то конфликт между изданиями актуализировал тему насилия и атмосферы нетерпимости в обществе и вывел ее в топ информационной повестки. Даже на вчерашнем заседании СПЧ, в котором принимал участие Путин, прозвучал вопрос о всплеске насилия. Президент пообещал на одном из официальных мероприятий поднять этот вопрос. Возможно, это будет сделано во время послания Федеральному собранию или же во время очередной линии, но очевидно, что тема станет частью предвыборной повестки.

Если же вернуться непосредственно к противостоянию «Эха» и ВГТРК, то рано или поздно оно снова перейдет в латентную стадию: журналисты будут периодически критиковать друг друга и обвинять во всех смертных грехах. Если дело Фельгенгауэр не даст неожиданный ход, то обе стороны рано или поздно вернутся к привычному консенсусу «холодной войны» и политики ненападения. Только теперь и у «Эха», и у ВГТРК есть понимание того, что этот консенсус может разрушиться в одночасье и застать обоих врасплох.