Гибель архетипа: Пригожин в обмен на что?

философАркадий Недель

23.08.2023 (кто-то в этой цифре усмотрит оккультный символизм) Embraer Legacy 600, на котором летел Евгений Пригожин и члены ЧВК «Вагнер», разбился в Тверской области. Сразу возникли две версии крушения самолета: первая, его подбила ПВО, вторая — в самолет была заложена бомба, сработавшая в нужный момент. Соответственно, стали появляться гипотезы о «заказчиках» инцидента. Все без исключения западные СМИ написали, что Пригожина устранили по распоряжению Кремля (или лично президента), и это «месть» за попытку поднять восстание против Министерства обороны, «предательство» во время военных действий на Украине. Гипотеза о бомбе оставляет более широкое поле для поиска заказчика — от французских спецслужб, недовольных действиями вагнеровцев в Нигере, который, как и Мали, традиционно считался французской зоной интересов, до украинской разведки и элитных групп в самой России, которым Пригожин стал мешать.

Гипотезу с «местью», на мой взгляд, стоит отбросить сразу. Месть — это эмоция, пусть и сильная. Политик уровня президента РФ эмоциями не руководствуется и тем более не выставляет их напоказ, чем, в данном случае, можно было бы считать сбитый джет. Было бы проще, да и с политической и спектакулярной точек зрения эффективнее, остановить вагнеровцев во время их движения на Москву. Во-первых, это придало бы таким действиям легитимность, поскольку любое государство обязано себя защищать; во-вторых, такие действия показали бы населению, что власть умеет реагировать на вызовы. Ничего подобного не произошло. Кремлю удалось договориться с Пригожиным (посредством Лукашенко или какими-то еще дополнительными способами), и я убежден, что это произошло в первую очередь потому, что Пригожин не планировал захват власти, а лишь хотел до нее «достучаться» и быть услышанным.

Это совсем другая ситуация, чем та, которая месяц спустя, 26-28 июля, произойдет в Нигере, когда командующий президентской гвардией генерал Абдурахман Тчиани (аналог Виктора Золотова), арестовал действующего президента страны Мохамеда Базума, совершив государственный переворот. Интересно, что тот же Тчиани в 2021 году был тем человеком, который воспрепятствовал очередному государственному перевороту, когда военные пытались свергнуть президента Махамада Иссуфа, после чего к власти пришел Базум. Нынешний переворот уже самого Тчиани осудили практически все страны, включая Россию, в поддержку генерала выступил, помимо самих восставших, которые размахивали российским флагом, Пригожин, назвав это «движением против колонизаторов». Госсекретарь Блинкен выступил с заявлением, что все «происходящее в Нигере спровоцировано Россией или ЧВК „Вагнер“», что, в данном контексте, следует воспринимать скорее как комплимент.

Итак, договорившись с Кремлем, Пригожин формально отступил в Белоруссию, но его реальные планы, в чем мало сомнений, касались именно Африки. Свой последний ролик он записал в одной из африканских стран, скорее всего, в том же Нигере или в Мали, в котором указал на пятидесятиградусную жару, «все, как мы любим», и на свое желание сделать Россию «еще более великой, а Африку еще более свободной», в чем можно усмотреть конкретный проект работы ЧВК в Мали или Нигере, на который французы всегда имели большие виды, в первую очередь из-за его огромных запасов урана, который является важным фактором французской экономики.

Одно историческое отступление: Нигер давно привлекал завоевателей, еще со времен государства Сонгай (XV-XVI вв.), куда также входили современные Мали и Нигерия, своими запасами золота и прочих драгоценных ресурсов. К слову, колонизация Нигера началась с трагических событий так называемой «экспедиции Вуле с Шануэном». По заданию тогдашнего министра колоний Андре Лебона, капитан Поль Вуле со своим адъютантом Жюльеном Шануэном были направлены в Зиндер, столицу султаната Дамагарам, во главе экспедиционного корпуса для наказания местных жителей за убийство французского посланника. Экспедиция была хорошо вооружена, и Вуле с Шануэном устроили там геноцид, по уровню безумия превосходивший все экспедиции подобного рода до того. Они зверски убивали местных жителей, подвергая нечеловеческим пыткам не только мужчин, но и женщин и детей. Закончилось это убийством обоих командиров, но в историю Нигера этот поход вошел как самое трагическое событие.

Повторю: уладив так или иначе конфликт с Кремлем и прекратив нападки на Министерство обороны, Пригожин отправляется в Африку. До того, он успел побывать на Питерском форуме с участием ряда африканских президентов, что вне сомнений было одобрено тем же Кремлем, а скорее всего Путиным лично. Сам президент РФ неоднократно высказывался о важности для России африканской тематики, и в плане практических действий в этом направлении Пригожин был незаменим. Вряд ли в России есть еще человек, который обладает той степенью компетенции, в том числе и теневой, по африканскому вопросу, которая была у Пригожина и которого (с определенными оговорками) можно сравнить с Лоуренсом Аравийским (Томасом Эдвардом Лоуренсом), английским археологом и военным, чей вклад в установление влияния Британской империи на Ближнем Востоке сложно переоценить.

Резонный вопрос: зачем устранять Пригожина Африканского, который занимался усилением российского влияния на континенте, тем более сейчас, когда поворот в сторону Африки в российской политике очевиден? Абсолютно незачем. Любое политическое убийство должно быть кому-то выгодно, в случае с Пригожиным выгода нулевая, вернее — она уходит в отрицательную величину. Если все же факт его смерти неоспорим, то из структуры российской политики выпал важный актор, который, как ни странно это может показаться, был одним из тех, кто делал эту политику современной и во многом эффективной.

Различные ЧВК существуют по всему миру, достаточно упомянуть американскую частную компанию Blackwater, созданную в 1997 году бывшим морпехом Эриком Принсоном, у которой также были миллиардные контракты. По признанию Принсона, сделанное им во времена президентства Обамы, с которым у них вышел конфликт, Blackwater «была отдана в распоряжение ЦРУ для выполнения самых рискованных миссий по всему миру». Среди известных военно-политических конфликтов бойцы Blackwater находились в Ираке, после свержения Саддама Хусейна, в качестве охраны главы Временной Коалиционной администрации Пола Бремера, за сделанное они получили $21 млн. А вообще, кто читал романы Роберта Ладлома про спецагента Борна (или смотрел про него фильмы с Мэттом Дэйманом), могут себе примерно представить, о чем говорит Принсон. В 2020-м, уже к этому времени переименованная в Academi, компания попала под пристальное внимание ФБР, ее обвиняли в продаже оружия «не тому, кому надо» и главным образом в поддержке антиамериканских группировок в Ливии, которым они продавали оружие. К тому времени сам Принсон выбыл из командования этой ЧВК и основал Frontier Resource Group, которая, не поверите, работала в Африке, в частности, в Южном Судане, где занималась поставками нефтедобывающего оборудования.

Словом, кто бы что ни говорил, пригожинский «Вагнер» далеко не был каким-то исключением из правил политического тона продвинутых стран. Как видим, США и на сей раз оказались впереди планеты всей, — разговоры о ЧВК как о знаке «российской имперскости» смешны, — и «Вагнер» можно назвать лишь успешным российским римейком. В этом контексте, вопрос о том, кому была выгодна смерть Пригожина, значительно сложнее, чем кажется. Также крайне сомнительно, что в этом участвовали украинцы (тот редкий случай, когда Зеленский оказался не при делах), для которых уход «Вагнера» из Бахмута и в целом с линии соприкосновения оказался очень на руку, и Пригожин более не представлял для ВСУ никакого интереса, разве что наблюдать со стороны за его эмоциональными выпадами против высокопоставленных начальников.

Как бы то ни было, меня здесь интересует не только его политическая и военная роль, которая в целом понятна, но и его место в российской культурной антропологии. Потому что его популярность в среде «глубинного народа» в первую очередь связана именно с ней, с тем архетипическим образом (о котором я уже писал), запрос на который, как оказалось, был в обществе велик. Пригожинский архетип воина и трикстера, говорящего правду, даже если эта правда служила его личным конкретным интересам, дающего голос этому самому «глубинному народу», оказался необходим тогда, когда страна, в том числе и согласно официальной точке зрения, не раз озвученной президентом, встала перед экзистенциальным выбором: либо отстаивать свои интересы, либо поступиться своей суверенностью.

Пригожин, подчеркивающий отсутствие своих политических амбиций, был идентифицирован массовым сознанием, несмотря на свою очевидную принадлежность к элите, а не к народу, из которого он вышел, как «свой герой», один из нас — голос из глубины. Его многочисленные ролики, где он, воин, жестко ругает чиновников, и он же трикстер, использующий обсценную лексику для усиления своего негодования, создавали очень особое эмоциональное поле, заряженное, как ни парадоксально, позитивными эмоциями. Воин-трикстер одновременно являлся и врачом-терапевтом, высвобождавшим российское бессознательное, наполняя его такими эмоциями, которые многие, если не каждый в среде народа, переживали в одиночку или в лучшем случае со своими близкими. Пригожин превратил эти эмоции в коллективное чувство, сконструировав тем самым своеобразное народное тело. Другими словами, он синхронизировал чувства очень многих людей в единое эмоциональное поле, пребывание в котором стало для большинства значительно комфортнее, чем переживание всей ситуации в одиночку.

Именно в этом заключалась функция Пригожина-трикстера — синхронизировать тревожные эмоции и тем самым освободить конкретного человека от страха одиночного переживания драматических событий в стране. Будучи объединенными в единое эмоциональное поле, эти страхи ощущались менее и порой менялись на позитивное восприятие реальности. Поэтому даже его поход на Москву многими воспринимался как нечто позитивное, поскольку никто не верил всерьез, что трикстер может навредить своим. В этом же причина разочарования многих, кто ожидал другой развязки событий 23 июня, поскольку осознанно или нет ожидали «победы» трикстера над своими противниками. И поэтому даже и сегодня многие верят в то, что этот воин и культурный герой не погиб и что все это его же собственная инсценировка, после которой он снова возникнет где-нибудь рядом или в далекой Африке.

Но если все же мы верим в смерть Пригожина, то, как бы к нему ни относиться, следует признать, что она означает немалую брешь в сегодняшнем российском культурном и антропологическом пространстве. С уходом Жириновского и теперь с гибелью Пригожина политика в России станет (непонятно на какое время) исключительно инструменталистской, т. е. она потеряет свой важный аспект — трикстер-рефлексию, которая ее выгодно отличала от нынешней западной. Только инструменталистская политика надменна, скучна и, в конечном счете, малоэффективна, и для того, чтобы она таковой не стала, понадобится смена прежде всего культурной стратегии в самое ближайшее время.