Политическая система постсоветской России и ее перспективы

Герои и системы

Среди наших либерал-оппозиционеров распространено убеждение, что вся политическая система современной России «завязана» на воле, действиях и личностях очень небольшого количества людей. 

Перед нами своеобразная теория «героя и толпы», которая совершенно органична либеральному сознанию с его зацикленностью на отдельном индивиде, на его деятельности и необходимых для этого свободах и правах. Носители этого сознания, возможно, в принципе не способны к системному взгляду на общество и его структуры, который, на наш взгляд, и есть единственно верный и научный подход. 

Общество состоит не из людей как таковых, взятых по отдельности, так же, как и поваренная соль — это не просто механическая совокупность натрия и хлора. Общество — это система, состоящая из систем. В эти системы люди, разумеется, входят — на правах элементов с разными, иногда более, иногда менее важными функциями. Но, входя в систему, они на некоторое время перестают быть просто данными конкретными личностями со своими симпатиями, антипатиями, они подчиняются законам системы, они начинают действовать в соответствии с телеологией системы, а она определяется не желаниями отдельных людей, а более масштабными факторами, в конечном итоге — исторической ситуацией, в рамках которой эта система сформировалась и функционирует. 

Именно поэтому элементы системы в той или иной степени заменяемы (незабвенный товарищ Сталин, сказав: «у нас незаменимых людей нет», выказал не свою кровожадную сущность, а просто хорошее, хоть и несколько утрированное понимание законов социально-политической практики). И от смены этих элементов система не перестает работать, как и прежде, хотя некоторые временные сбои возникнуть могут. И если уж мы упомянули Сталина, то даже после того, как его кресло в Политбюро опустело, созданная при Сталине политическая и государственная система не рухнула (чего ожидали и боялись обыватели), она лишь несколько видоизменилась в сторону усложнения и смягчения, некоторые ее элементы (разумеется, без идеологического антуража) сохранились даже после 1991 года, незаметно и даже органично войдя в структуру постсоветского государства. 

Политическая система

Политическая система современной России была описана уже многократно, поэтому подробно говорить об этом не будем. Ограничимся краткой справкой.

Во главе этой системы стоит президент, опирающийся на свою администрацию и такие структуры как Совет Безопасности — консультативно-совещательный орган при президенте. Нельзя не отметить, что президент в этой системе имеет действенные рычаги давления на парламент (вплоть до его роспуска), парламент (Федеральное собрание) такими полномочиями формально, с серьезными оговорками, но тоже обладает (статья 93 Конституции), но фактически воспользоваться не может (в силу наличия пропрезидентского большинства в нижней палате и губернаторских назначенцев в высшей).

Председатель правительства также назначается президентом и от парламента не зависит (хоть последний и может вынести правительству недоверие). Президент назначает и федеральных судей, судей Конституционного, Верховного суда, генпрокурора и отправляет в отставку глав регионов — «губернаторов». 

В постсоветской России сложился многопартийный режим и даже при наличии партии, которая претендует на статус правящей (хоть мы бы не преувеличивали самостоятельность ее решений!), имеются и другие парламентские партии. Видимо, возвращения к однопартийной системе, которая была в СССР, уже не будет. Советское общество было гораздо более однородным, чем нынешнее российское, и представители наиболее активной его части вполне могли договориться на базе «единой политической площадки для согласований», каковой и была КПСС. Показательно, что по мере углубления рыночных реформ, которые начались еще в «горбачевскую перестройку» и естественным образом привели к значительному расслоению общества, КПСС, до 1990-го года сохранявшая статус правящей партии, тут же раскололась на «платформы» («Демократическая платформа», «Марксистская платформа» и др.).

В современной России существование нескольких крупных партий объективно оправдано. «Единая Россия» — это «партия власти». Она представляет госслужащих высшего и средних уровней, и верхний слой «бюджетников» (руководителей бюджетных предприятий и учреждений, чьи интересы срослись с чиновничьими). КПРФ же — партия оставшейся части бюджетников, их средних слоев и низов — педагогов, медработников, мелких чиновников, а также мелких бизнесменов и пенсионеров. Отсюда — смесь в ее идеологи державных, государственнических позиций и левых, «социальных». При этом «бюджетники» (в широком смысле — те, кто зависят от выплат из бюджета) составляли в 2021 году 42% населения, т.е. более 60 миллионов человек.

Впрочем, в наши задачи не входит социологический анализ, мы хотели лишь упоминанием основных партий завершить краткую справку о политсистеме России. 

Гиперпрезидентская модель и... демократия

В терминах политологии такая система, как известно, называется гиперпрезидентская или суперпрезидентская республика. Это не наше изобретение, такого рода политические системы существуют и в других регионах планеты. 

Большинство государств, возникших после 1991 года на развалинах Советского Союза, являются по сути, а иногда и практически конституционно суперпрезидентскими республиками (помимо России, это — Белоруссия, Казахстан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Азербайджан). Исключений на постсоветском пространстве немного — это Киргизия, Армения, Молдова и, конечно же, Украина, которая наиболее ярко демонстрирует, к чему приводит «безбрежная демократия» в постсоветских условиях. Надо ли добавлять, что это страны, для которых характерны постоянные революции, перевороты и кризисы, что делает их крайне уязвимыми для внутренних и внешних угроз? Уже сам этот факт указывает на то, что эволюция постсоветской России к суперпрезидентской республике (а Россия стала таковой задолго до 2000-го года, еще в 1993-м!) также была не случайностью. Напротив, она была связана с довольно жесткой закономерностью, корни которой уходят в историю, культуру и экономику нашего региона (Северной Евразии). 

Вместе с тем, практически все специалисты, отмечающие наличие в России суперпрезидентской модели, как будто бы не замечают, что при всем усилении президентской вертикали в России (в отличие от Узбекистана, например), все равно сохраняются как работающие, так и декоративные (а, лучше сказать — «спящие») элементы демократии. Парламент находится под контролем «Единой России», имеющей конституционное большинство. Но, он работает. Результаты парламентских и президентских выборов во многом предсказуемы, но выборы же проводятся. Можно даже сказать больше. В существовании этих элементов заинтересована сама власть! 

Юрист и политолог А.А. Кондрашев высказал парадоксальную, но точную мысль: именно наличие в России суперпрезидентской республики сохраняет в ней элементы демократии. Во всяком случае, сейчас это так, и будет так, вероятно, еще ближайшие годы. Действительно, большинство среди политически активных россиян сейчас составляют патерналистски ориентированные массы («глубинный народ»), многие из которых вообще не видят смысла ни в выборах, ни в парламенте, ни в других институтах демократии, и были бы удовлетворены прямым самодержавным правлением. Если бы у нас действительно была реализована воля большинства, «воля улицы», то не исключено, что так бы оно и стало. Во всяком случае, тональность высказываний медийных «ультраконсерваторов», ухватывающих настроения некоторой части «улицы», показательны. 

Сохранение институтов демократии — в большой степени результат действий верховной власти. Над этим стоит поразмышлять. 

Пример Киргизии, Украины, да и ельцинской России показал — буржуазно-демократическая модель (парламентская республика) в условиях постсоветских реалий ведет к неустойчивости государства и распространению социального хаоса. Но, с другой стороны, и ликвидация даже остаточной демократии, которая встретила бы полное понимание у значительной части населения, тоже контрпродуктивна и, возможно, в Кремле это понимают лучше, чем «на улице». 

Россия ведь не может превратиться в точную копию Туркмении или Узбекистана (в конституции последнего, кстати, вообще нет статьи об импичменте президента, а парламент (Халк Маслахаты) первой решил вопрос о транзите, приняв закон о пожизненном правлении Ниязова). Россия гораздо более сложное — и в социальном, и в этническом, и в экономическом отношении — общество, исторически ушедшее по пути модернизации и даже вестернизации куда дальше новоявленных государств Центральной Азии. И совершенно не случайно в Конституции России, принятой в 1993 году, после победы первого президента РФ Б.Н. Ельцина над мятежным парламентом, все же есть статья об импичменте президента по инициативе Госдумы, а в Конституции Узбекистана такой статьи нет и не может быть. 

Правовые документы всегда являют собой результат политической борьбы, причем, зачастую компромиссный. Политизированные интерпретаторы событий 1993 года, как со стороны Ельцина и тогдашних «либералов», так и со стороны Верховного Совета и «патриотов», изображают все так, что Ельцин одержал полную победу, а Верховный Совет потерпел сокрушительное поражение (только «либералы» радуются этому, а «патриоты» — печалятся). Реальная картина была сложнее. Ельцин, конечно, победил, но и своих врагов он вынужден был очень скоро амнистировать (уже в феврале 1994, через 5 месяцев после мятежа), а один из главных его противников — Руцкой, бывший во время октябрьского мятежа и.о. президента, в 1996 году стал губернатором и членом Совета Федерации, а не сгинул в тюрьме и безвестности. «Победители»-либералы должны были смириться с тем, что Гайдар уже больше никогда не вернется в правительство, а главой правительства стал умеренный «хозяйственник» Черномырдин, которого связывали с «красными директорами». Реформы были не то что остановлены, но приостановлены и наиболее радикальные проекты реформаторов, вроде закона о свободной продаже земли, были и вовсе свернуты. В Конституцию, написанную «под Ельцина», все же вставили пункт пусть о гипотетическом, но импичменте президента по инициативе Госдумы и что самое интересное — он остался там и сейчас, даже после внесения в 2020 году изменений в Конституцию. 

У нас очень своеобразная гиперпрезидентская республика, в которой сохраняются институты демократии. Даже при максимальном усилении вертикали власти. С чем это связано? Очевидно, с тем, что современная политическая система РФ рождалась в 1990-е в результате борьбы двух примерно равных, крупных, многомиллионных социальных сил или своеобразных классов (их примерное равенство показали и выборы 1996 года, когда Ельцин победил с минимальным перевесом, возможно, даже за счет манипуляций с голосами). Необходимо осознавать, что такая неоднородность и даже социальная расколотость России сохраняется и до сих пор. 

Что нас ждет?

Социолог Н. Зубаревич утверждает, что в настоящее время существует как минимум «четыре России»: «Россия больших городов» — мегаполисов вроде Москвы, Петербурга, Екатеринбурга; «Россия малых и средних городов»; «Россия сельская» и, наконец, российские национальные республики. Грубо говоря, вторая и четвертая компоненты России — это представители «глубинного народа» и носители ценностей патернализма, первая склоняется к умеренной демократии, а вторая соединяет и тех, и других, и имеет характер буфера. С точки зрения науки, именно науки — это вполне приемлемая описательная теория. 

И если ее использовать, то можно сказать, что сейчас и в официальной политике, и в медиа господствуют ценности «глубинного народа», но демографические тенденции свидетельствуют об усилении в обозримом будущем «России мегаполисов», так как значительное количество людей переезжают в мегаполисы и в средние города из малых городов и сельских поселений. За 2011-2020 гг.. в Центральный ФО переехали 1,1 миллион человек, в Северо-Западный — 500 тысяч, в Южный ФО — более 200 тысяч. Люди массово покидают Северный Кавказ, Сибирь, Дальний Восток (по 400 тысяч человек из каждого округа за 10 лет) и Поволжье (700 тысяч). Зато за те же 10 лет в Москву переселились 2 миллиона человек, в Петербург — 1 миллион. 

Через 10-15 лет, когда этот процесс приведет к существенным сдвигам в социальной структуре, мы сможем оценить гибкость политической системы, сформировавшейся в 1990-е — 2000-е. Прежде всего, вероятно, возрастет роль парламента, увеличится объем политических свобод (полнейшая цензура и силовой «пресс» дестабилизирующие факторы и не могут быть долговременной политикой!). 

Наверное, в нем появится партия «умеренных демократов», чьи лозунги будут отвечать настроениям и потребностям среднего класса и мелкой буржуазии крупных городов. Далее, судьба КПРФ в последние годы складывается не лучшим образом, но даже если она не преодолеет нынешний кризис, возникнет другая левая партия, которая «соберет» голоса «сердитых бюджетников» из среднего и низшего слоев этой страты. Вероятно, получат политическое представительство и нацрегионы, а, возможно, и натурализовавшиеся мигранты. 
При этом нет оснований предполагать, что политическая система принципиально изменится. Она существует уже более 30 лет (с 1993 года), перенесла несколько кризисов, две кавказские войны, «транзит» 2000-го года, «полутранзит» 2008-го года, попытку «цветной революции», противостояние с Западом. Может быть, она станет менее авторитарной, но у нее есть внутренние потенции для демократизации. 

Для режимов послереволюционной Реставрации главной проблемой было всегда слишком усердное стремление произвести буквально... реставрацию. В Англии и во Франции Реставрации заканчивались небольшими революциями («славной» и июльской) именно потому, что власть имущие пытались уничтожить завоевания революции. 

Постсоветская история показывает, что наиболее массовые протесты были связаны с деконструкцией элементов советского социального государства (вспомним монетизацию льгот 2004-2005 гг., когда по стране покатились митинги, а рейтинг власти беспрецедентно упал). Однако при желании власть может избежать и эту опасность. В конце концов, в Конституции написано, что Россия — социальное государство, нужно только более серьезно отнестись к этому тезису.

Рустем Вахитов, кандидат философских наук, политический публицист

#РустемВахитов