Чудовища из пустоты

Главная эмоция, которую можно было выделить 23 января на митинге против насилия мигрантов возле ведомства федерального канцлера в Берлине — растерянность.

Разные люди пришли за разным: докричаться до властей, выразить солидарность с семьями пострадавших, узнать, наконец, что же случилось на самом деле. 

Но общий знаменатель был именно таким: люди вдруг оказались в иной реальности, и пока не понимают, ни как себя вести, ни как в ней ориентироваться. Этим, кстати, частично объясняется и истерическое поведение оппонентов, в упор не желающих видеть проблем, вызванных миграционным кризисом, а всех тех, кто видит, скопом записывающих в фашисты – признать, что времена бесповоротно изменились, и прежней Германии больше нет, также трудно, как сделать шаг в пустоту.

Вкратце напомню несколько фактов.

11 января в берлинском районе Марцан-Хеллерсдорф пропала 13-летняя Лиза Ф., гражданка Германии российского происхождения. Новость об исчезновении разнеслась по району, известному компактностью проживания в нем «русских немцев», мгновенно. На следующий день, 12 января, девочка нашлась. Она позвонила в дверь первой попавшейся квартиры, куда за ней уже приехала полиция. 

Что случилось в 30 часов отсутствия девочки, доподлинно известно только нескольким людям, включая саму потерпевшую. На официальном сайте берлинской полиции, там, где обычно публикуется любое «попал под лошадь», о происшествии не было ни слова. 

Сообщение, оставленное с официального полицейского фейсбук-аккаунта в группе добровольной пожарной охраны Фалькенберга о том, что «не было установлено ни факта изнасилования, ни похищения», впоследствии было удалено. 

Пользователям, писавшим о групповом изнасиловании девочки мигрантами и о том, что последующий допрос жертвы происходил в отсутствие родителей, представители полиции с того же аккаунта напрямую угрожали уголовным преследованием.

Потом у Лизы и ее семьи появился адвокат, который сразу занял очень осторожную позицию, вероятно, чтобы избежать обвинений в разжигании межнациональной розни в адрес семьи. Он подчеркивал, что речь не идет о «беженцах» – потерпевшая дала показания, а беженцы, ли это, нет ли – установит полиция, когда найдет их. В отношении девушки были совершены «насильственные действия», а как их юридически квалифицировать – пусть решает прокуратура и суд. Словом, сделал все, чтобы не злить полицию, и дать ей отползти, сохранив лицо. Любое общение прессы с семьей Лизы на этом прекратилось.

Ключевая фраза, использованная местными СМИ при освещении ситуации: «не было». Не было девочки, или девочка была, но не было изнасилования и похищения, или похищение было, но не было мигрантов. 

Журналистка «Westdeutsche Rundfunk» в интервью голландскому радио L1 было допустила «неосторожность», сказав, что в вопросах миграционного кризиса «нас обязали придерживаться проправительственной повестки», но потом быстро взяла слова назад. То есть, и цензуры «не было» тоже.

Возможно, в иной ситуации такая информационная политика и принесла бы плоды, о происшедшем бы забыли.

Проблема в том, что меньше двух недель назад до этого случился Кельн. Пока новогоднее телеобращение Ангелы Меркель в духе «обнимитесь, миллионы» с арабскими субтитрами транслировали на всю страну, несколько тысяч поняли все и без субтитров, и действительно обнялись – на площади перед кельнским главным вокзалом. Тогда полиция тоже три дня делала вид, что «ничего не было», а пока наконец признала, что все же «было» – десятки тысяч людей успели осознать, что прежней Германии больше нет.

Оказалось, что «свободная пресса», когда надо, прикусывает язык ничуть не хуже чем в Северной Корее, полиция мастерски владеет навыком «don’t look – don’t see», а избранной гражданами власти интересы невесть откуда приехавших людей дороже безопасности и даже жизней этих самых граждан. Произошел титанический сдвиг парадигмы, и масштаб его нам еще предстоит оценить по достоинству. Но на митинге 23 января, посвященном главным образом вопиющему случаю с Лизой, уже можно было наблюдать некоторые эффекты.

Сознание не терпит пустоты, искусственно созданный информационный вакуум требует заполнения. В толпе (оценка организаторов – 2000 чел, оценка полиции – 700), примерно наполовину состоящей из «русских немцев», и наполовину – из немцев обычных, слухи распространялись и множились. 

Говорили о том, что девочку насиловали беженцы из местного приюта, о том, что она в реанимации, всплывали подробности о вырванных ногтях (как позже рассказывали знакомые семьи, все же не вырванных, а сорванных при попытке защититься – она царапалась). 

Один из жителей Марцана-Хеллерсдорфа рассказал мне о погроме, который местные «русаки» учинили в приюте для беженцев на другой день после возвращения Лизы, организаторы митинга монотонно зачитывали со сцены списки подобных преступлений, совершенных в других городах и землях Германии: групповые изнасилования малолетних, изнасилования бутылками, зверские издевательства. Достоверность этих рожденных информационной пустотой чудовищ мало кто подвергал сомнению – после Кельна возможно все.

Толпа несколько раз скандировала «Lügenpresse», «лживая пресса», а когда один из организаторов поблагодарил российский «Первый канал» за правдивое освещение событий, народ хлопал и одобрительно свистел. Могли вы такое представить год назад? Вряд ли.

В ходе митинга я спросил нескольких мужчин, русских и немцев, вступили бы они в отряды самообороны при примеру созданных в Дюссельдорфе – абсолютно все ответили утвердительно. Это понятное поведение – если государственные институты не работают, люди создают свои. Если СМИ игнорируют происходящее и намеренно искажают картинку – становятся востребованы альтернативные источники информации, будь то «сарафанное радио» или иностранные телеканалы. 

Аналогия с поздним СССР, с поправкой на скорость развития событий, соцсети и местный менталитет, лежит на поверхности. ЕС, и в первую очередь Меркель точно также загнали себя в рамки некой уже очевидно не работающей идеологии, которая, однако, призвана связывать воедино Союз Европейских Социалистических Республик – и потому отказ от нее немыслим. Точно также создаваемая СМИ и настоящая реальности непоправимо разъехались в разные стороны, и хотя в Германии все еще можно отрулить назад, но время стремительно уходит. Тогда, в 80-е, этим зазором очень умело воспользовались западные спецслужбы, заполнив его «голосами» и заграничными изданиями запрещенной литературы. Это, напомню, было в эпоху «до интернета». 

Теперь интернет есть, а железного занавеса нет. И пока официальный Берлин вместе с федеральными телеканалами продолжает накачивать вакуум, пока упорно твердит, что «не было», но не может объяснить, что же было – точка входа в информационное поле и политическую повестку лежит раскрытая. Меркель и сотоварищи как будто специально подсовывают опору, и, видимо, ждут Архимеда, который придет с рычагом.

Дмитрий Петровский, писатель, журналист

____________

Читайте также:

• Разделённая Европа
• Неудобная разница
• Формула Штайнмайера