Статья
990 12 декабря 2011 18:07

Джойс

От детства в любимом и ненавистном Дубли­не до смерти в охваченной войной Европе, от комедий и драм скитальческой жизни Джойса - к сложным смыслам и аллюзиям, скрытым в его произведениях.
Комментарии экспертов

Биографии зарубежных писателей, которые пишут отечественные авторы можно по преимуществу разделить на две большие категории: «филологические» и «культуртрегерские». С первыми все более-менее просто и понятно. Их главная цель — разобрать творчество писателя и сам писатель рассматривается как необходимое приложение к своим тестам, не больше. Во вторую категорию чаще всего попадают тексты, рассматривающие героя как повод поговорить о его времени (например, изданная недавно биография Габриеля Гарсиа Маркеса), но и в этом случае чаще интересует то, как время влияет на писателя, а не как писатель влияет на время. Тут заложен просветительский метод — глупо на это жаловаться.

«Джойса» Алана Кубатиева можно назвать одной из лучших книг этого года не в последнюю очередь потому, что ни к одной из этих двух догматических категорий он не относится. Первое, в чем подозреваешь автора — что он француз. Т.е. Алан Кайсанбекович Кубатиев — это человек в российском литературном мире известный, в основном как фантаст, а не как филолог. Поэтому, для того, чтобы соотнести фамилию на обложке с авторской персоной нужно немного времени. Опять же, хорошие биографии иностранцев на русском языке пишутся очень редко.

Годы практики как писателя и профильное фундаментальное образование сделали свое дело. У Кубатиева вышел самый живой Джойс из всех, которые существуют в литературных эссе или биографиях на русском. Джойс двигается по жизни живо, в своей манере, а не является, как это обычно выглядит в биографиях, жертвой неизбежных обстоятельств.

Живость Джойса в книге ЖЗЛ происходит не только в силу его литературного и культурного бессмертия, но потому, что Кубатиев не скрывает, что его герой был, в общем-то, достаточно малоприятным человеком. Всю книгу он в основном делает 4 вещи: пишет, любит Нору Джойс, ругается с друзьями и поёт. Все это сопровождается зарисовками необходимых жизненных мелочей: Джон Джойс (отец Джеймса) воевал с сэром Артуром Гиннесом (пивоваром и сторонником англичан) и написал, будучи сам клерком, имя «Джеймс Огастин» с ошибкой (как «Огаста»). Повязка на глазу Джойса на самом известном его портрете — не эпатаж, а следствие перенесенных офтальмологических операций. Новые зубы Джойса, с которыми он едет в Лондон (старые не позволяли ему есть даже любимое блюдо французской богемы — луковый суп). Джойс долго, из тщеславия, отказывался носить очки и именно близорукость стала причиной его надменного и отстраненного выражения лица - он просто плохо видел. 

Существует и несколько основных линий биографии. Помимо творческого процесса, это апология Норы Джойс. Вопреки распространенному мнению, жена Джойса не была глупой. Конечно, начитанностью своего мужа она не отличалась (читала вообще мало), но периодически выдавала в присутствии самого Джойса и его друзей что-нибудь вроде «Какой ещё ирландский ум и юмор? У нас дома есть хоть одна книжка с ним? Я бы прочла пару другую страниц». Такие замечания не в последнюю очередь и заставили самого Джойса включить в «Улисса» последнюю, самую скандальную главу, где он вскрывал кажущуюся ему двойственную, едва не двуличную натуру Норы.

Другая линия — друзья Джойса. Этот человек обладал фантастическим талантом — ссорится с близкими ему людьми. Нельзя назвать никого из его друзей, с которым бы он в какой-то момент не поссорился. И будучи человеком злопамятным, практически всегда включал их в свои книги в самом неблагоприятном виде. Исключение — конфликт Джойса с чиновником Карром, произошедший в Швейцарии. Джойс вообще лишил его права на бессмертие, вырезав один из эпизодов «Улисса». Периодически доставалось и другим близким ему людям, например, его брату Станислаусу или писателю Эзре Паунду, находившему для Джойса меценатов. Неблагодарность всегда оставалась отличительной чертой Джеймса Джойса.

Отношения Джойса с его родиной Ирландией и всем ирландским Возрождением (включая двойственное отношение к Йейтсу, эпиграфом из которого снабжена каждая глава биографии) носили уж совсем странный, психолого-эстетический характер, свойственный, впрочем, любым отношениям писателя и Родины. Даже писать культовых для ирландцев «Дублинцев» и «Поминки по Финнегану» пришлось во Франции и Швейцарии, только бы подальше от всего ирландского. При этом национализм Джойса временами силен до крайности. Во время своей жизни в Швейцарии, поссорившись с местным консулом, он демонстративно перестал читать проанглийскую газету и начал читать пронемецкую. Однако, как и в «Улиссе», в глазах самого Джойса всякие мелкие неурядицы примали масштабы гомеровского эпоса. Судебный спор с Карром, разгоревшийся из-за купленных последним для любительской постановки пары штанов, дошел стараниями Джойса до кабинета премьера Ллойд Джорджа.

При этом двойственное отношение к Дублину (об этом Кубатиев, говорит много и подробно) во многом — отражение двойственной натуры само Джойса. С одной стороны — гения, который знает, что он гений и просто грубияна и сноба, с другой. Однако, именно такое сочетание во многом  и остается автору биографии, чтобы его герой выглядел живым.

Алан Кубатиев, «Джойс», М.: Молодая гвардия. 2011. — 479 с.

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".