Статья
1143
30 ноября 2009 0:00
Джойс Мск.
Двадцать шестого числа сего месяца московские лекции писателя и учёного (учёного писателя?) Андрея Аствацатурова «делают вечер» в магазине Фаланстер (вход в магазин через стрёмную арку в Малом Гнездниковском переулке, начало в восемь вечера). Лекции посвящены модернизму в англо-американской литературе начала двадцатого века.
«Я – гость столицы», – начинает писатель и дальше рассказывает про Джойса, Вулф, Элиота и Миллера (про Миллера Аствацатуров пока ещё не рассказывал, т.к. лекции согласно расписанию, за пределы которого лектор уже выбился, заканчиваются третьего декабря).
Аствацатуров – блестящий лектор. Редкий талант у современного писателя, впрочем, сам автор ещё и доцент СпбГУ, так что, найти нарративное объяснение удивительной способности выступающего практически не меняя интонации и тембра голоса заставлять публику то затаив дыхание слушать, то хохотать, не трудно.
«Это ещё и антисемитская книга, – комментирует Аствацатуров влияние «Пола и характера» Вейнингера на образ Полли в «Улиссе»: Вейнингер и сам был евреем…». Зал лежит.
Лекции Аствацатурова «поучительны», как говорят его слушатели и информативны. По-университетски ёмки, но не скучны, наполнены цитатами и ссылками. При этом, являются безусловно авторскими.
«Вы не найдёте особенных «национальных» различий в современных романах» – говорит лектор. Аудитория недоверчиво молчит.
Аствацатуров рассказывает о том, что двадцатый век – это первая в человеческой истории эпоха, когда не существует единого стиля и потому стиль можно стало менять как костюм, о том, что образ Улисса (Одиссея) по мнению Джойса, был единственным целостным персонажем в мировой литературе (Улисс был всем в какой- то степени: и отцом, и сыном, и царём…), в отличие от Гамлета или Христа, что хотя Виржиния Вулф и называла самого Джойса человеком, «который в юности расчёсывал прыщи», иногда брала для своих романов некоторые джойсовые сюжеты.
Самой возможностью послушать лучшего специалиста по модернизму в стране и (потенциально) одного из самых мощных прозаиков в России мы обязаны Борису Куприянову, человеку, который не только знает толк в московской книготорговле, но и обладает удивительным чутьём и чувством вкуса.
К большому нашему, московскому, сожалению, Андрей Аствацатуров пробудет в Москве относительно недолго, судя по вышеупомянутому расписанию, только до третьего декабря. Нам представляется, что уровень Аствацатурова как специалиста и литератора давно перерос провинциальный статус «северной столицы». Насколько допустимо, чтобы человек такого таланта гнил в Санкт-Петербурге, городе, в котором культурная жизнь протекает неспешно подобно брожению капусты в бочке?
Почему бы какому-нибудь крупному и состоятельному московскому университету не предложить г-ну Аствацатурову преподавать в Москве, возможно, в качестве главы кафедры или факультета? Отсутствие предприимчивости, как впрочем, и отсутствие физическое, публичных лиц отечественной филологии на лекциях Аствацатурова поражает.