Эпоха новой жесткости
После «мюнхенской речи» Владимира Путина даже слепым и ленивым стало очевидно, что Россия всерьез и надолго возвращается на мировую арену в качестве самостоятельного игрока, способного не просто реагировать на возникающие вызовы, но и проводить собственную долгосрочную политику.
«Новая прагматика» во внешней политике России привела к тому, что Западу (в самом широком смысле этого слова) пришлось корректировать свою риторику: она не перестала быть во многом антироссийской, но в целом стала гораздо более сдержанной. Личные взаимоотношения Путина с Бушем, Берлускони, Шредером, последовательная позиция России по транзиту газа в Европу, энергетические проекты в Средней Азии и на Кавказе, отдельная работа со странами Латинской Америки (чаще и заметней всего – с Венесуэлой) и Китаем – все это позволило обеспечить стабильный «дальний контур» и расставить все не расставленные к тому времени точки над «i».
Теперь же самое время обратить пристальный взгляд на страны СНГ и постсоветские государства, до которых на самом деле просто не доходили руки. Разумеется, «точкой сборки» любого нынешнего разговора с соседями является «пятидневная война» в Южной Осетии, но рано или поздно эхо войны отгремит свое, и именно этот момент должен стать началом нового сюжета в российской внешней политики.
России на самом деле нет никакой нужды ждать и требовать признания Абхазии и Южной Осетии: суверенные государства могут решить проблемы собственной легитимности самостоятельно, тем более, что суверенитет двух республик – не заемный, не купленный и не выпрошенный, а честно завоеванный. Мы помогли и продолжаем помогать и Абхазии, и Южной Осетии, там продолжают оставаться граждане России, на Кавказе у нас нет более преданных союзников, но, постсоветское пространство не ограничивается выходом из Рокского тоннеля.
Все страны бывшего СССР вынуждены теперь – на фоне разгорающегося финансового кризиса – искать новые пути развития или спасения (тут уж кто до чего доразвивался): Запад, на который явно или скрыто уповали новоявленные элиты, откровенно признался, что не в состоянии брать на себя еще и эту обузу. На шее у Евросоюза висят и Польша, и Румыния – миф о том, что в Европе все одинаково цветет и пахнет, сильно отстоит от действительности. США готовы поддерживать своих союзников и сателлитов, но не столько деньгами (или, тем паче, вооружениями), сколько риторикой. А заявлениями сыт не будешь.
Мировой финансовый кризис – крайне удачный шанс для России: мы может усилить свое влияние там, где по тем или иным причинам, не смогли этого сделать раньше. Лавинообразный политический кризис на Украине, метания Александра Лукашенко между Россией и Западом, сложные отношения между Арменией и Азербайджаном – это только самые яркие сюжеты, из развития которых Россия может извлечь существенные стратегические выводы.
Отдельный сюжет – взаимоотношение России и Казахстана. Еще вчера Нурсултан Назарбаев вполне удачно пытался использовать свой статус будущего председателя страны в ОБСЕ, а сегодня его позиция уже вызывает ряд вопросов у некоторых российских экспертов. Упустив инициативу и не сыграв более активную позицию в ситуации с Южной Осетией, Казахстан может проиграть и в более важных стратегических проектах. Россия ждет, но сомнительно, что она будет ждать бесконечно. Если Барак Обама станет новым президентом США, политика Америки в отношении режима Назарбаева станет куда суровей. России есть, чем помочь Казахстану, но на безвозмездные жесты со стороны Москвы Назарбаеву надеяться не стоит.
Так или иначе, ориентация постсоветских стран на ЕС и США сегодня представляется гораздо более сложной, чем это было еще в начале нынешнего года. И России придется проводить по отношению к соседним государствам во многом более жесткую политику: попытки манипулировать мнением РФ и ее статусом как регионального арбитра будут возникать все чаще – никаких иллюзий по поводу исключительно благих намерений быть не должно. Кризис вообще плохое время для благостей, а уж нынешний – мировой, продолжительный и очень острый – тем более.
