Как лягушки квакают

литературный критикВиктор Топоров

литературный критикВиктор Топоров

Русско-грузинский поэтический фестиваль «Сны о Грузии» прошел во вторую неделю июня в Тбилиси, Батуми, Поти и Рустави.

«Надо сказать, что масштаб мероприятия производит, конечно, сильное впечатление — в организационно-финансовом смысле: такого all-included для поэтов (оплаченный проезд, роскошные гостиницы, трёхразовое питание, экскурсионные программы) я в жизни не видел, - сообщает один из семидесяти (!) российских и русскоязычных гостей фестиваля москвич Дмитрий Кузьмин. - Посетители фестивальных чтений получили возможность услышать ряд центральных фигур современной русской поэзии — в частности, Евгения Рейна, Алексея Цветкова, Бахыта Кенжеева, Елену Фанайлову, Бориса Херсонского», - пишет он далее (а вернее, пишет в другом месте, потому что отчет Кузьмина существует как минимум в двух версиях, - официальной и ЖЖ-ной).    . 

Участвовал, разумеется, и весь цвет современной многонациональной грузинской поэзии: Нино Хачапури, Вася Субани, Хмели Цунели, абхаз Арака Ара, турок-месхетинец Люляк Ебаб… Не раз и не два под неизменные аплодисменты звучало во всех вышеперечисленных городах магическое словосочетание – грузинский аналог пушкинского «Я помню чудное мгновенье» - «Бахахи цхалши хихинебс» («лягушки квакают в воде так») – то виртуозно зарифмованное, то, напротив, изящно стилизованное под современный свободный или классический японский стих.

На этом пиру (а то был и перманентный пир духа, и просто пир!) не хватало разве что одного из моих «друзей» по фейсбуку – стихотворца Шоты Иашвили, - которого как раз в основном и переводят вышеперечисленные «центральные фигуры русской поэзии», но сами они на фоне трехразового питания в роскошных гостиницах этим отсутствием смущены, похоже, не были.

Оно, впрочем, и немудрено. Грузия сыздавна славится своими застольями. Можно сказать, традиция грузинского застолья – главный, да чуть ли не единственный цивилизаторский  вклад солнечной республики в семидесятилетнюю культурную историю СССР. Чуть ли не единственный, потому что с грузинским кинематографом и, в особенности, с грузинской поэзией всё уже далеко не так однозначно.

Хоть и переводили ее (переводили или выдумывали на основе мутных и малоинтересных подстрочников, это вопрос отдельный) такие мастера, как Борис Пастернак, Арсений Тарковский и Николай Заболоцкий. Да и не они одни: «на грузинах» не отметился разве только ленивый… И все же на протяжении всех этих десятилетий перевод грузинской поэзии был скорее поводом, а вот грузинское застолье (и гостеприимство) – причиной. Да и сам нынешний фестиваль назван по одному из стихотворений замечательной, но, увы, загульной и не раз загуливавшей на брегах Арагви и Куры советской поэтессы.

Нынче однако же ничего этого нет и в помине. Шашлычные повсеместно закрываются, а на их месте возникают пиццерии или в лучшем случае суши-бары. Россия с Грузией, мягко говоря, не дружат – ни винами, ни минеральными водами, ни домами. Не говоря уж о поэзии. Ну кому в России может быть сегодня интересна грузинская поэзия, если никому, увы, не интересна русская? И кому в Грузии может быть интересна русская поэзия, если она, еще раз увы,  никому не интересна и у нас?

Поэтому, пройди столь роскошно организованный фестиваль в России, можно было бы с уверенностью сказать: бабло пилят! Но в Грузии вроде бы нет коррупции; кто же (и зачем) селит «русских поэтов» (оплатив им перелет из США и обратно) и без мыла пролезшего в их компанию главного редактора «Знамени» Сергея Чупринина в «шикарные гостиницы», кто кормит и поит всю шайку-лейку, она же кувырк-коллегия, кто возит ее по градам и весям, - одним словом, кто «танцует» российских поэтов?

Странный вопрос, не правда ли? Кто их «ужинает», тот и «танцует». А кто «ужинает»? Министерство пропаганды или Министерство обороны, так сразу и не скажу, но одно из двух, это уж наверняка. Ведь ясно и ежу: фестиваль «Сны о Грузии» проходит по ведомству холодной войны. И, соответственно, по бюджету холодной войны. Отсюда, кстати, и щедрость: в холодную войну экономить на агентах влияния как-то не принято. И они, скажем так, с лихвой отрабатывают вложенные в них средства.

«Прочитал я со сцены Батумского городского театра, свой старый текст гражданского, елико возможно, рисунка и, самое главное, перевод из Тарнавского, примолвив при том, что подлинная поэзия опознаётся по создаваемому ею душевному дискомфорту», - горделиво отчитывается все тот же Кузьмин.

Ну, про «старый текст» одного из признанных лидеров отечественного гей-движения мы, пожалуй, лучше не будем – педерасты народ ранимый, - а вот на перевод из украинца Юрия Тарнавского взглянуть стоит:

О страна, пораженная комплексом материнства,

пеленающая другие народы колючей проволокой своей любви, --

неужто не найдется среди твоих сыновей

хоть одного, чтоб сказал: «Оставь их, мама!»

Ну, бездарный подстрочный перевод бездарного русофобского стихотворения, это как раз понятно. Но давайте вдумаемся: гражданин РФ летит за счет принимающей стороны на фестиваль во враждебное государство, жрет там и пьет – и отчитывается перед тамошними кураторами вот этаким косноязычным «Оставь их, мама!» Получается, правда, невольный каламбур: читатель или слушатель может подумать, будто призыв адресован Грузии, а оставить «мама» должна Абхазию и Цхинвал. Но нет, во избежание малейшей двусмысленности стихотворение называется «Россия».

Вот скажи такое про Россию в России – и тебе ровным счетом ничего не будет. А скажи такое про Россию в Грузии – и сразу же, при всей тамошней бедности, тебя препроводят в кассу. А из кассы на самолет – и домой, на родину, -  обличать чеканной строкой кровавый  режим.

«На Мцхету падает звезда», - написала когда-то Юнна Мориц – и, по невероятной строгости советской цензуры тавтологически зарифмовала «звезду» со «звездою», хотя напрашивалась, разумеется, и другая рифма. Последуем, пожалуй, примеру замечательной поэтессы, которую ни на какие фестивали не больше не зовут – и уж подавно не приглашают в некогда воспетую ею Грузию, потому что ее политические взгляды не отличаются хорошо оплачиваемой пластичностью. «На Мцхету падает звезда», а лягушки квакают: «Бахахи цхалши хихинебс».

Виктор Топоров