Конфликтный съезд
В последнее время КПРФ оказалась в кризисной ситуации, которая все больше усугубляется. Последние региональные выборы показали, что партию все больше лихорадит, как больного — разброс электоральных «температур» по регионам был достаточно высок. Свидетельством этого стал проигрыш коммунистов в Чечне и Кемеровской области. При этом в других регионах партия показала достаточно приличный результат — от 13% в Забайкалье до 23% на Сахалине. И даже с учетом сетований на то, что против КПРФ активно используется административный ресурс становится ясно, что в нынешнем виде партия уже никогда не сможет набрать те 20-25%, на которые она гарантированно может рассчитывать с учетом патерналистского настроя и тяге к социальной справедливости российского электората.
Поскольку процесс укрупнения партий идет достаточно быстрыми темпами, и на партийном поле практически не осталось привлекательных активов, существует достаточное количество «мелких хищников», которые пытаются оторвать свой «кусок» от погибающего гиганта. Во-первых, это «Патриоты России», которые после решения объединиться с партией Сажи Умалатовой вновь демонстрируют экспансионистские намерения. Более серьезным претендентом является «Справедливая Россия», которая считается фаворитом в процессе дележа «наследства КПРФ». Более того, переговоры об условиях такого дележа уже идут в высоких властных кабинетах, и прогресс в них очевиден.
В существующей ситуации определяющей, конечно, будет позиция власти, которая уже давно является самой крупной «партией» и доминирующим игроком на партийном поле. Существующее руководство не удовлетворяет Кремль по многим причинам. Во-первых, с учетом потенциального роста социального недовольства на фоне социального кризиса у него (руководства) может возникнуть желание поиграть в собственные игры, как это уже было в первой половине 2000-х гг. и что уже привело к расколу партии и потере ей части электората. Во-вторых, как уже было сказано выше, партия теряет электорат, и он может уйти к несистемной оппозиции, что не в интересах поддержания политической стабильности. Таким образом, стоит задача сделать поведение КПРФ более прогнозируемым, что, в свою очередь, позволит прогнозировать поведение ее электората.
В связи с этим особую актуальность приобретает идея омоложения партийного руководства, выдвинутая Дмитрием Медведевым в его Послании. Некоторые лидеры, желающие сохранить свои партии в качестве действительных, а не запасных игроков, уже подсуетились и представили предложения по этому поводу во властные кабинеты (например, Владимир Жириновский). При этом власть не разделяет увлечения Геннадия Зюганова «молодыми», которых он собирается «приподнять» на ближайшем съезде. Эти группировки, будучи достаточно амбициозными, в борьбе за доминирование в партии могут выйти из-под его контроля и уж точно выйдут в случае ухода Зюганова, который неизбежен. Понятно, что это тоже не добавляет прогнозируемости поведению КПРФ.
Таким образом, на авансцену могут выйти фигуры, которые ранее считались непроходными и «списанными», например, Валентин Купцов, который еще в начале 1990-х гг. соперничал с Зюгановым за лидерство в партии, но уступил ему из-за более умеренного отношения к деятельности власти. С учетом вышесказанного смена лидера партии неизбежна — если не на этом съезде, то на следующем. Только это будет уже гораздо более слабая партия, чем сейчас. И «раскрутить» ее лидера перед парламентскими выборами будет гораздо труднее. Здесь достаточно вспомнить «казус Митрофанова», когда яркий политик перешел в «Справедливую Россию», но времени на его «раскрутку» в привязке к этой партии не было, и это ей почти ничего не дало. Так что если партия не обновится (причем не на уровне ЦК, а на уровне лидера), то на следующих выборах с высокой степенью вероятности ей придется конкурировать не с ЛДПР за второе место, а с «Правым делом» и, положим, теми же «Патриотами России» за те самые 1-2 мандата, которые, по словам Дмитрия Медведева, будут получать партии, набравшие между 5 и 7 процентами.
Обновить КПРФ крайне сложно — это давняя проблема, не вчера она возникла. Мне кажется, что обновление происходит, когда есть давление извне, давление людей, желающий попасть в партию. Неважно, это может быть ЦК КПСС, «Единая Россия», но если есть какие-то люди, желающие попасть внутрь, и им мешают, например, старшие товарищи, они являются заинтересованными в обновлении, они теоретически могут ходить в Кремль и искать в Кремле своего союзника в деле обновления. Мне кажется, что с КПРФ сейчас случилась ситуация, когда давления нет, то есть никто внутрь туда особо не стремится.
И партийное руководство, и почти все члены КПРФ пытаются сохранить статус-кво. Поэтому я думаю, что теоретически возможно обновление риторики — условно говоря, они возьмут какие-то новые, более модернистские лозунги. Это возможно. То есть, они могут попытаться найти новую аудиторию, но новых людей пока для КПРФ не существует. Те, кому неважно с кем, лишь бы против власти, пойдут к Каспарову и Лимонову. Для них КПРФ слишком приличная, слишком пикейная партия. А «левая» молодёжь внутрь партии просто не рвётся. Кстати, хочу сказать, что в стране действительно можно наблюдать развитие всяких левых организаций (молодёжных, творческих — каких угодно), но никто из них не пытается даже просто взаимодействовать с коммунистической партией. Они создают какие-то свои отношения, свои конференции, сети.
Хотя я согласен с Зюгановым, что некая конъюнктура (причём не только российская, но и мировая) вроде бы играет им на руку, никаких прямых выгод партия для себя не извлечет. То есть этот мировой социализм, дефолт идей рынка как некая саморегулирующаяся система — он налицо, и это приводит, например, к возрождению марксизма в России, но к КПРФ это не «пристёгивается».
По крайней мере сегодня, ситуация складывается не в их пользу. Нет, можно придумать какие-то кардинальные решения, при которых что-то изменится, но так как это связано с персональными делами, то я в это не очень верю.
На самом деле съезд позиционируется как вполне обычный в отличие от, допустим, съезда 2004 года в период знаменитой борьбы с Семигиным: тот съезд был чрезвычайным, была обозначена проблема внутрипартийной полемики, внутрипартийной борьбы и т.д. В данном случае этого не происходит. Это обычный, очередной, 13-ый (по роковому совпадению) съезд партии, обыкновенный отчёт. Строго говоря, формальный повод для съезда — это учреждение новой редакции программы и совершенно обычные выборы.
Что касается главной интриги (т.н. «ленинградского дела»), к сожалению, у меня достаточно пессимистический взгляд на перспективу партийного обновления, прежде всего, потому, что настоящие внутрипартийного разногласия уже прошли. Мне кажется, несколько лет назад была реальная возможность как-то поменять внутрипартийный расклад, и эта возможность была упущена. То есть, грубо говоря, в силу партийной бюрократии, партийной инерции она в данном случае победила внутрипартийную фронду, даже подпитываемую таким огромным ресурсным источником, как, Семигин. И это была наиболее сильная, наиболее реальная попытка что-то изменить. История не терпит сослагательного наклонения — мы имеем то, что мы имеем.
Сейчас, во-первых, бунт ленинградской организации хоть и весьма симптоматичен для партии, но, тем не менее, он выглядит как единичная фронда одной из региональной организации. Обратим внимание, что, в отличие от того же 2004 года, бунт Ленинграда не подержан в партийном масштабе. Если в 2004 году фактически в каждой области сложился параллельный обком, то сейчас такого не наблюдается. Ленинградский скандал обречён остаться ленинградским скандалом. Бунт утонет, как мне кажется, в инерции партийного болота, но, на мой взгляд, это очень показательный эпизод, потому что эта ленинградская фронда отражает некие тенденции, которые при благоприятном развитии могли бы привести к изменению внутрипартийного расклада. Понятно, что попытки ленинградцев обречены прежде всего потому, что они не замахиваются на главное, они не замахиваются на святое. То есть для них фигура первого лица, к сожалению, бесспорна — она не затрагивается в филиппиках тех же ленинградцев на альтернативных сайтах и т.д., то есть никто не оспаривает лидерство. Говорят о некой клике, о Никитине, о Рашкине, о Кашине и т.д., но то, что рыба гниет с головы, на мой взгляд, совершенно очевидно.
Самый молодой кандидат в лидеры из тех, кто нарисовался, тот же Иван Иванович Мельников, не многим моложе Зюганова, ему 58 лет. Но в КПРФ все, кто моложе 70 — всё мальчики. Владимиру Ивановичу Кашину — 60, Зюганову — 64. Никого моложе критического возраста в 55 лет не просматривается даже близко. Поэтому здесь проблема совсем не в календарном возрасте. Проблема, наверное, в том, что когда Медведев говорил о необходимости обновления лидеров, он имел в виду не то, что должны прийти молодые люди именно по возрасту, а просто то, что люди много-много лет возглавляют одну и ту же структуру. Скажем так, самый старый лидер по этим меркам — Жириновский, потому что его «ЛДПР» — самая старая партия, то есть она ещё в форме ЛДПСС существовала, когда существовал Советский Союз, поэтому Зюганов здесь не самый старый. Но я просто не вижу того, кто мог бы прийти ему на смену, а менять Зюганова на Мельникова или Кашина — просто бессмысленно.
Я думаю, что ничего не случится, что оппозиционеров банально сжуют, как это всегда бывает. Мне, например, это очень печально, потому что я всё-таки не совсем посторонний по отношению к партии человек, несмотря на то, что я членом партии никогда не была, но 4 года была в составе фракции и т.д. И то, что моя партийная судьба не сложилась — именно поэтому. Потому что, грубо говоря, сама система внутрипартийной кадровой политики строится на том, что лидеры не терпят в своём окружении никого яркого. Эта серая масса, которая сейчас его же и сорвёт постепенно (все эти Рашкины, Кашины и т.д.), — это на самом деле культивируется самим лидером, самим первым лицом. Поэтому никакого обновления и никакой свежей струи здесь, в принципе, быть не может. На самом деле, к сожалению, партия потеряла многих перспективных кандидатов в лидеры. И точно на том же основании она потеряла много нынешних союзников, потому что, к сожалению, что внутри партии, что вовне, политика одна и та же, то есть «мы здесь единственные, мы никого здесь не допустим». Поэтому, к сожалению, несмотря на то, что я очень с большой симпатией отношусь к основной массе региональных секретарей, мне кажется, что они сами в какой-то степени для себя эту систему утвердили и теперь сами постепенно становятся жертвой внутрипартийной машины, которая их же и перемалывает. Пока эти внутрипартийные основы не будут пересмотрены, ничего не получится. То есть, смена лидера, конечно, пойдёт на пользу, но, грубо говоря, здесь дело не в фамилиях. Будет не Зюганов, но я не думаю, что тот же Ражкин и Кашин — это лучшие варианты. Здесь, как в старом анекдоте, всю систему менять надо.
