Статья
963 29 июня 2010 1:15

Кот два

Незатейливые и не связанные общей сюжетной линией диалоги человека и кота чаще вызывают улыбку, но иногда заставляют читателя всерьез задуматься о серьезных вещах.

Комментарии экспертов

Человек и кот молча сидят у окна крохотной квартиры где-то в спальных районах Петербурга. Они рассеянно наблюдают за облаками, изредка обмениваются короткими фразами, стараясь не отвлекаться надолго от созерцания. Иногда вместо окна они смотрят на экран компьютера или на свое отражение в зеркале. Крайне редко они оглядываются друг на друга и пытаются понять причины их совместного присутствия. Напряжение длится мгновение или около того и потом все опять погружается в дремотное наблюдение. Их тела лишены резких линий и очерченных форм. На картинке и тело человека, и тело кота изображаются одинаково просто: два овала разных размеров. Это скорее особый вид воздушных шаров, отдаленно напоминающих по форме снеговиков из советских мультфильмов.

Человек-шар и кот-шар медленно парят в своей бетонной келье. У них есть возможность видеть и слышать нечто, происходящее вокруг, и это они сделали своим основным занятием. Воспринимая, они не берут на себя труда по осмыслению, а просто отдаются радости и удивлению от встречи с чем-то вне себя. Их поражает сама возможность существования чего-то, что не является продуктом их собственной фантазии. В реальной жизни эти встречи были бы куда более частыми и несли в себе куда более травмирующий заряд, чем встреча с новым на экране или в окне. Но человек и кот никогда не выходят на улицу. Даже подходя к окну, они никогда не смотрят вниз, на дворы и тротуары с их постоянной суетой и шумом. Их взгляд всегда направлен вверх туда, где невозмутимо плывут подобные им воздушные тела мягких форм.

Когда кот однажды подходит к зеркалу он сильно пугается. Возможно, он представил на миг, что с его глаз падет пелена, и он увидит вместо облака самого себя: рано разжиревшего самца, уже в юности успевшего утратить свойственную его породе легкость и пластику. Он опасливо, шепотом просит человека подойти к зеркалу: «Посмотри, он еще здесь?» Только убедившись в том, что опасный морок прошел, он вновь сможет подойти к зеркалу. Тогда опять все пойдет по старому, и он вновь увидит нечто новое и удивительное и прилив изумления снова вернет его в обычное состояние тихого восторга. Они вместе тщательно оберегают для себя возможность продолжать это настроение как можно дольше.

Однажды у них появилась возможность увидеть лунное затмение, но они отказывают себе в этом, так как для этого необходимо было сделать гораздо больше, чем просто подойти к окну. Выход, который они нашли из этого затруднения, очень прост: «Да и фиг с ним. Пошли спать. Во сне и посмотрим. Там никакие тучи не мешают. А если хорошая фантазия, то и слетать туда запросто сможешь». Даже самая незначительная встреча, в которой нет гарантии безопасности отстраненного наблюдения, вызывает панику и желание закрыть двери на еще один засов. Нельзя встречаться ни с кем и ни с чем, что может быть активней плывущих облаков. Если наблюдаемый объект потребует для себя чего-то большего, чем изумленное разглядывание это будет равнозначно появлению реального себя в зеркале. Нужно будет действовать, непосредственно реагируя на изменения, происходящие не в многомерных пространствах собственного сознания, а во внешнем мире. Это сломает всю игру в радость простого видения. От этой опасности человек и кот бросаются в сладостное забытье сновидений, где они смогут опять надолго оторваться от постоянно преследующего их демона реального Я. Это единственное решение, где их воля полна энергии и силы. Они резко отбрасывают любую возможность выйти из своего затвора, не прельщаясь ни на какие возможные блага: «Море — это здорово, — Да врешь ты все!»

Где-то там, за пределами их убежища, есть много важного и значимого, но в понимании кота и человека оно требует для себя слишком многого. Самым сложным будет отказ от удовольствия трепетного переживания переливов потока мечтательных образов. Это приносит им счастье, требуя взамен всего лишь отказа от выхода за дверь своего дома. Здесь порог квартиры вновь приобретает значение границы между двумя мирами, над которой висит двуликий Янус. Переступивший за нее должен стать другим человеком, готовым к встрече с тем, кто будет вести себя как враг или соперник. Порог требует перевоплощения, нового рождения, прыжка в неизвестность, где возможна встреча с могильным холодом. Для обитателей бетонного полу-склепа это невероятно большая цена. Отсюда их постоянная боязнь остановки обычного распорядка жизни.

«...В тот момент, когда ты перестаешь ходить по крышам, в твоем мозгу наступают необратимые изменения!» Запрет звучит как племенное табу на нарушение последовательности и формы ритуального действия. Обряд должен постоянно повторяться, каждый новый раз должен быть полностью похож на предыдущий, и любое отступление от него грозит карами небесных обитателей. Нет ничего страшней, чем потеря способности получать тихие экстазы от созерцания движения облаков. И поэтому, несмотря на то, что облака «еще тысячу раз успеют тебе надоесть» человек и кот будут настойчиво усаживаться в кресло перед окном или экраном, ожидая очередной волны беззаботного детского счастья.

Годы будут, идти они будут стареть, и время от вспышки до вспышки радости будет все увеличиваться. Сначала будут появляться отговорки: «Это нормальное явление. Просто мы деградируем с разной скоростью». Затем все начнет усложнятся когда появятся вопросы вроде: «И что, все?!! Больше ничего не будет?» Остается лишь монотонное перемещение по пространству безопасности, где все гарантирует покой созерцания, и ничто не спасает от скуки. Вместе с медленным полуденным Солнцем она начнет разбивать их тела неподвижной дряхлостью. Обездвижив плоть, скука начнет наполнять собой их души, изматывая хуже зубной боли. Когда будет утеряна надежда на возвращение былого роскошества грез, потеряет свое значение и продолжение сидения у окна. «Но можно попробовать выпрыгнуть в окно». Человек и кот смогут выйти за пределы своей добровольной тюрьмы только бросившись вниз. Здесь перемена мест страшит сильнее, чем смерть. Это болезненный детский страх перед взрослостью, перед неизбежно наступающей вместе с ней необходимостью отвечать за самого себя. Усиленно заколачивая все входы и выходы из своего логова кот и человек надеялись чудесным образом ускользнуть от неизбежного. И даже финальный акт с броском из окна на асфальт остается в рамках этого стремления.

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".