Кризис жанра и ускользающая реальность: Фирсов об особенностях избирательной кампании

Отстранение аудитории от выборов — это нормальное явление, когда мы смотрим на избирательную кампанию, как на соревнование идей внутриполитического класса. Об этом заявил основатель центра социального проектирования «Платформа» Алексей Фирсов в подкасте «Выборы-2021», посвященном избирательной кампании депутатов Госдумы. Ведущий подкаста — политолог, руководитель научного совета Центра политической конъюнктуры Алексей Чеснаков.

«Попробую обобщить картину и посмотреть на выборы, как на некий род публичного искусства, стрит-арта. Я бы вывел такую формулу — кризис жанра, угасание прежних форматов, их плохая считываемость, отстранение аудиторий от этих процессов и попытка команд на старых ресурсах, несколько модернизированных за счет соцсетей, SMM-технологий, но старых с точки зрения глубинных смыслов, угнаться за ускользающей реальностью и аудиторией, которой монумент на Красном октябре был гораздо более интересен, чем электоральная кампания. Это ненормально в глубоко теоретической конструкции, когда мы смотрим на выборы, как на соревнование идей, подход, компетенций внутриполитического класса», — сказал Фирсов.

Между тем Чеснаков заметил, что кризис выборов наблюдается во всем мире, а не только в России. По его словам, для этого есть несколько факторов.

«Первый — новая коммуникационная среда, которая сформировались из-за социальных сетей, новых медиа, мессенджеров. Второй — повышение уровня образования у значительной части людей, которые определяли результаты выборов, то есть часть образованного класса перестала воспринимать политику, как сферу, которая решает их судьбу. Третий — аполитичность молодежи, которая оказывается дисквалифицирована из-за значительного количества искаженных представлений о политике: либо это наивняк, который не очень понимает, как это работает, либо это полностью деполитизированная среда, которая не воспринимает политические инструменты. Вы не можете голосовать за людей, которые вас представляют в парламенте, не испытывая при этом определенного диссонанса», — заметил эксперт.

В свою очередь Фирсов согласился с тем, что молодежь аполитична, если понимать политику, как автономную сферу, как некую технологию принятия решений.
«Однако если воспринимать ее в более дисперсном виде, как развитую ценностную субстанцию, которая постоянно вспыхивает и расширяет свои границы, то есть то, что было раньше неполитическим, становится политическим, то это не так. Например, проблема климата, одногендерных отношений. Все это переходит в политическую сферу, она теряет контурность, которая была раньше очерчена», — заметил социолог.

По его словам, очень многие граждане в повседневности могут легко дистанцироваться от политики.

«В этом смысле ценность политического сильно преувеличена, то есть, когда нам пытаются навязать ценность выборов, рядовой житель мегаполиса сталкивается с каким-то внутреннем сопротивлением. Он может обустроить жизнь вокруг себя, вынув себя из контрполитического. Его не устраивает система ценностей, отношение сервисов, которые есть в большом городе, и он верит в автономность этого всего. Это будет существовать вне зависимости от того, кто будет президентом, кто станет премьером, или кто станет депутатом», — подчеркнул он.

В то же время человеку свойственно формировать некое представление о долгосрочном будущем, сказал Фирсов. В этом случае каждый из нас будет прибегать к какому-то политическому смыслу, представлять, как будет страна в дистанции 10-25 лет.

В свою очередь Чеснаков заметил, что многие почему-то считают, что будущее должна определять власть. Однако, по его мнению, образ будущего в первую очередь должно формировать общество.

«Иначе власть не может двигаться дальше, она теряет ориентиры. Когда общество предлагает какие-то варианты, власть может этим манипулировать. Когда общество ничего не предлагает, то власть должна сама производить этот контент, образ. А это довольно сложно, потому что ты не можешь сказать: „Вот это будет так!“. Сейчас во многом процессы отторжения связаны с тем, что какая-то довольно продвинутая часть публики считает, что власть должна предложить образ будущего», — указал он.

По словам Фирсова, общество будет формировать образ будущего, когда будут созданы или не подавлены механизмы, которые позволяют обществу формулировать смыслы и вступать в диалог с властью.

«В виде чего должен существовать этот механизм? Развитые системы НКО, которые могут транслировать эти взгляды, это институт Общественной палаты, медиа, масса социальной инфраструктуры, которая позволяет обществу развиваться», — сказал эксперт.

По его словам, в таком случае люди, которые обладают различными позициями и взглядами, получат доступ к выработке решений, публичной дискуссии и обсуждению.

«Например, есть проблема оттока населения с Дальнего Востока. Никаким „дальневосточным гектаром“ эту проблему не решишь. У нас есть несколько жёстких развилок в отношении Дальнего Востока и части Сибири: либо законсервировать территорию и оставить там столько людей, сколько нужно, и не пытаться задержать эти потоки, либо делать эту территорию огромным пространством совместных проектов с азиатскими партнерами. Ни ту, ни другую сторону власть принять не может, потому что первое — это пойти на депопуляцию огромной территории, второе — это все фобии, связанные с поглощением Азии российских пространств. Таких развилок масса. Чтобы эти проблемы формировать и обсуждать нужна какая-то реально открытая, понятная экспертная дискуссия с альтернативными мнениями, сценариями. Тогда общество начинает чувствовать себя вовлеченным через эти каналы и инфраструктуру обсуждений в разработку образа будущего», — указал социолог.

Он заметил, что сейчас общество не вовлечено в этот процесс, а решения часто принимаются автономно.

«Общество не может этого делать без инфраструктуры. Во-первых, она стоит денег, а во-вторых, должна опираться на нормальное регулирование. Когда ни одного, ни второго нет, то получается провисание. Выборы, с которых мы начали, это один из инструментов этой конкуренции, когда мы смотрим на конкуренцию идей. Мы можем голосовать не за людей, а за идеи. Тогда эти идеи должны концептуализироваться», — подчеркнул Фирсов.

При этом эксперт отметил, что особенность текущей избирательной кампании — абсолютное отсутствие концептуализированности.

«Я не могу вспомнить ни одной яркой, сильной и реалистичной идеи, которая была бы кем-то предложена, за которой реально было бы интересно следить и воспринимать в конкурентном поле», — подчеркнул он.

Между тем Чеснаков заметил, что яркий пакет предложений и идей не наблюдается и в других развитых странах.

«Либо это все локализовано в разного рода комьюнити-сообществах, либо находится где-то на периферии. Польша, Франция, Германия, США — я не вижу каких-то проектных институций, которые могли бы развивать эту систему. Университеты тоже в последнее время потеряли эту площадку», — сказал эксперт.

Кроме того, он добавил, что в России часто происходит ситуаций, при которой человек участвует в избирательной кампании, объявляя об этом за три-четыре месяца до выборов.

«О каком фундаментальном подходе к госуправлению может говорить человек, который не понимает, как работать с электоратом, который рассчитывает на короткие кампании? Короткие кампании тоже возможны, но как исключение из правил. А у нас огромное количество кампаний, которые проводят, как короткие», — заметил ведущий подкаста.

Отвечая на этот вопрос, Фирсов указал, что это происходит потому, что в обществе не видно конкуренции идей.

«Вопрос реализации этих идей. В России нет инструментов и механизмов, которые позволяли бы различным частям истеблишмента разрабатывать альтернативные сценарии, вкладывать в них ресурсы, отстаивать их публично, медийно, политически», — сказал социолог.

По словам Чеснакова, так думают многие, потому что происходит попытка перенесения задач, смыслов и стилистики содержательной дискуссии на политическую.
«Политическая дискуссия — это дискуссия о победе одного над другим, используя не только рациональные инструменты. В политической дискуссии побеждает тот, кто получает большее количество голосов аудитории, то есть это не дискуссия об истине. В современном обществе огромное количество мест для дискуссий: научные аудитории, НКО, политические сообщества, меда. Зачем нужен парламент? Чтобы установить истину?», — спросил он.

В свою очередь Фирсов заметил, что для реализации креативного потенциала в России не создана, закупорена инфраструктура.

«Когда эта раскупорка как-то произойдет, надеемся, что это не будет новой волной революционного модерна, в этой ситуации мы увидим другую интеллектуальную среду. Появятся яркие идеи, сценарии, решения, которые удастся запустить не только в политике, но и в технологической сфере, управления городскими пространствами. Мы увидим определенный Ренессанс. Мы увидим, как социальная среда начнет меняться. Появятся интерес к общественной жизни, к политике, к выборам», — подчеркнул социолог.

Эксперт добавил, что от результатов выборов ждет перемен, однако одни могут произойти не сразу, а через несколько лет.

«С одной стороны, не жду никакого чуда. Все произойдет именно так, как и должно произойти — инерционно. Есть надежда, что участники этого процесса начнут переосмыслять технологии. Может, эти выборы не станут последней каплей, но они подводят к этой черте, когда возможно пойти по пути переосмысления технологий, того, что есть в партии, как она должна функционировать в современном мире, должна ли она функционировать прежнем иерархичным образом, пирамидальным, со многими механизмами, которые перекочевали в нее с двадцатого века. Будут переосмысляться коммуникационная политика, то есть произойдет анализ того, что действительно сейчас может цеплять аудиторию, на что она реагирует, а что проходит мимо нее. Эти вещи рано или поздно должны начаться. Но они могут начаться, когда есть ощущение конкурентности, а не расписанности ходов. Они часто расписаны только потому, что сами участники игры внушили себе этого», — подчеркнул эксперт.

По его словам, второй интересный момент, который демонстрируют эти выборы, — онлайн- голосование, стремление организаторов выборов действительно вместить большую часть людей в онлайн-формат.

«Онлайн-голосование — это другая уже модель, перевод выборов на онлайн-голосование может иметь сущностное отношение к выборам, когда ты понимаешь, что вся твоя публичность в телефоне, приложениях. Эта история создает новую социальную реальность», — резюмировал он.