Не четвертый Рим
политологЛеонид Поляков
24 мая в Москве в Высшей школе экономики открылся Второй Симпозиум памяти Сэмюэля Хантингтона «Культура, культурные изменения и экономическое развитие». А 25 мая - XIV Всемирный Русский Собор, в ходе которого президент Дмитрий Медведев встретился с Патриархом Константинопольским Варфоломеем I и Патриархом РПЦ Кириллом. Казалось, бы - что общего?
А вот что. Это тот самый Хантингтон, который еще в 1993 г. спрогнозировал будущее глобального мира как столкновение восьми мировых цивилизаций. Одна из которых, между прочим - православный мир под водительством России. Гипотеза, радикально возмутившая (и продолжающая возмущать) радикально-либеральную общественность, но, тем не менее, сохраняющая свой не только объяснительный, но и вполне политтехнологический потенциал. На что и намекает встреча главных православных патриархов с российским президентом.
Только не надо патетических восклицаний и суеты вокруг конституционной статьи о светском характере российского государства. Потому что не о том речь. Нет никакой угрозы клерикализации российской политики и недолжного вмешательства Церкви в дела государства. А есть (или, скорее, должно быть) холодно-прагматичное осознание двух вещей.
Во-первых, государство тем крепче, чем теснее его граждан связывают узы религиозного чувства (Н.Макиавелли). Во-вторых, единоверие является одним из ключевых условий выстраивания прочных геополитических союзов (Н.Данилевский).
Рассуждение в таком намеренно утилитарном регистре о вещах заведомо потусторонних и никакого утилитаризма в принципе не допускающих кажется мне простительным только в одном смысле. А именно: страна, у которой не осталось никакого иного смысла, никакого иного raison d’etre кроме Великой Победы, должна, просто обязана - если хочет остаться в Истории - мобилизовывать соответствующие ресурсы. Искать, выражаясь термином Дж.Ная, такую soft power, которая обладает энергетикой позиционирования России как страны хоть для кого-то и хоть чем-то привлекательной. И отнюдь не только потому, что мы можем предложить скидки на углеводороды.
И в поисках такого софт’а пора-таки начать осознавать, что вопрос нашей привлекательности - до ужаса серьезный. И не в рейтингах комфортности и так называемой «инвестиционной привлекательности» тут дело. Постсоветская, посткоммунистическая Россия - это всего лишь культурная франшиза? Цивилизационный second-hand? Или же - самостоятельный бренд помимо триады «водка-матрешка-балалайка»?
А если бренд, то, с каким, так сказать, знаком? По-чаадаевски если, то мы - вечный отрицательный пример человечеству на тему: «Так жить нельзя». Да, негативный бренд тоже продается. Только как в узком смысле культурный продукт. Как вечный Достоевский - Толстой - Чехов.
Но Россия - не «дядя Ваня». И «продавать» себя внешнему миру в качестве вечных неудачников - трюк заведомо одноразовый. Нас уже однажды пожалели - в приснопамятные 90-е. А теперь смотрят скептически-выжидательно: а есть ли у этих русских в запасе еще какой-нибудь непредсказуемый фортель?
Так вот - хватит фортелей. Нужен устойчиво-притягательный позитив. И если всмотреться в нас самих до исторического первоначала и оглянуться вокруг сегодня, то ничего иного, кроме вышеупомянутого лидерства в христианско-православном цивилизационном круге нам в качестве продаваемого бренда найти не удастся.
Конечно, Филофей в оные веки о нас нынешних - ни сном, ни духом. Но написал-то правильно про то, что «два Рима пали, третий стоит, а четвертому - не быть». Потому как мы, нынешние - или «Третий», то есть вселенско-православный, или - никакой. Спросите хотя бы у Патриаха Константинопольского.
