Статья
2585
19 февраля 2016 10:54
О перспективах Красного сентября
Выборы, которые пройдут в России в сентябре 2016 года, могут оказаться самыми непредсказуемыми за последние 15 лет. Несмотря на то, что опросы пока еще показывают относительно высокие рейтинги «Единой России», ряд объективных факторов заставляет задуматься, что в сентябре бывшая партия власти как минимум может лишиться абсолютного большинства в нижней палате Парламента.От ЕР откровенно дистанцировались как сам Путин, так и являющийся его авангардом Общероссийский Народный Фронт, а сама партия так и не смогла сформировать хоть сколько-нибудь внятную программу, при этом ее лидеры несколько раз упоминали о необходимости «непопулярных мер» в экономике.
ЕР идет на выборы не как партия Путина, Русской весны и присоединения Крыма, а как партия, представляющая непопулярный «экономический блок» правительства, что в условиях продолжающегося кризиса и падения реальных доходов населения может сыграть с единороссами очень злую шутку.
Что касается региональной составляющей выборов, то тут сигналы еще менее двусмысленны. Единый день голосования осенью прошлого года обернулся для «Единой России» показательным поражением на губернаторских выборах в Иркутской области, где победил кандидат от КПРФ Сергей Левченко. Также коммунисты существенно потеснили ЕР на выборах в горсовет Новосибирска. К тому же непрекращающиеся отставки и показательные порки губернаторов и региональных чиновников, грозящие увеличить число избираемых в сентябре глав субъектов, свидетельствуют о том, что Путин и Кремль в целом недовольны региональной политикой, в том числе и задержками зарплат, невыполнением обязательств в социальной сфере. Протестное голосование вполне реально может освежить кадровый состав региональных администраций.
Очевидно, что главным претендентом на занимаемые единороссами места в парламенте и региональных администрациях сейчас являются коммунисты. Либерал-демократы и эсеры все больше теряют авторитет реальных политиков, а голосовать в кризис за парламентских говорунов как-то слишком расточительно. Рейтинги либеральной оппозиции после присоединения Крыма колеблются в пределах статистической погрешности, а главная темная лошадка патриотических сил, – партия Родина, – пока что не проявила себя никак и лишь продемонстрировала полную неспособность участвовать в предвыборной борьбе. У коммунистов же есть ряд традиционно сильных сторон, которые в данной политической и экономической ситуации особенно актуальны.
Во-первых, вряд ли у кого-то получится записать КПРФ в «пятую колонну». Постсоветские коммунисты говорили о необходимости отстаивать суверенитет России, противостоять экономической, культурной, финансовой и военной экспансии Запада еще в те времена, когда подобные идеи не были столь популярны во властных кругах. Более того, не так давно, когда накануне прошлых парламентских выборов тогдашняя «партия власти» в массе своей рукоплескала перезагрузке отношений с США и приветствовала «Арабскую весну» в Ливии, КПРФ также занимала четкую антиамериканскую позицию. Возможное усиление коммунистов в Думе и в регионах – это ни в коем случае не удар по российской политической системе и государственности.
Рейтинг Путина стабильно высок, внешнеполитические позиции КПРФ практически совпадают с Кремлем. Что касается субъектов, то неизвестно, что лучше для государственной целостности: критикующий власть, но готовый работать на пользу региона красный губернатор, либо внешне лояльный единоросс, на деле ведущий политику сидящего на бюджетных потоках местного князька.
Во-вторых, все социологические опросы показывают, что, несмотря на высокое доверие к Президенту, большинство россиян волнует рост цен, падение реальных доходов, сокращение рабочих мест, высокий уровень социального и экономического неравенства. Все это делает актуальной именно ту повестку, с которой традиционно идет на выборы КПРФ. Презентованная в ходе «Красного Давоса», экономического форума, прошедшего на днях в Орле, программа антикризисных мер КПРФ, содержащая в себе требования увеличить госсектор в экономике, ввести госконтроль за финансовой системой и валютными операциями, вернуть прогрессивную шкалу подоходного налога, практически в каждом своем пункте найдет поддержку среди широких масс населения.
В-третьих, несмотря на большое количество коммунистов «старой гвардии», настроенных скорее на то, чтобы спокойно «досидеть» в партии до конца своей жизни, чем на активное участие в политической борьбе, в КПРФ наметилась явная тенденция к появлению ярких харизматичных лидеров и омоложению кадрового состава. Это и активный участник многочисленных народных сходов москвичей первый секретарь МГК КПРФ Валерий Рашкин, и известный своими инициативами его коллега по Госдуме Сергей Обухов. Успела проявить себя и совершавшая гуманитарные поездки на Донбасс молодая активистка, член бюро московского горкома КПРФ Елена Шмелева. «Засветился» также в ходе протестов против поборов на капремонт в Москве и молодой член Совета депутатов МО Лефортово Павел Тарасов. Вообще, московские коммунисты достаточно ярко проявили себя еще во времена кампании на выборах столичного градоначальника в 2013 году, где, к сожалению, кандидатура зампреда ЦК КПРФ Ивана Мельникова оказалась в тени противостояния «Собянин-Навальный». Не менее способные и кадры есть у партии и в регионах. Вопрос о выдвижении на первый план наиболее активных партийцев особенно актуален в свете реставрации одномандатной системы выборов в Государственную думу, где традиционно больше шансов у «Единой России», переманивающей к себе идущих по одномандатным округам общественных активистов.
Однако вопрос о выдвижении вперед наиболее активных кадров упирается на данный момент в необходимость решения другой, более глобальной, идеологической задачи. Перед КПРФ сейчас стоит идеологическая дилемма, которую приходилось решать практически всем левым партиям в крупных, претендующих на роль исторического субъекта, странах за последние 30-40 лет.
Коммунистам необходимо решить, оставаться ли дальше верными классическому марксизму-ленинизму, с перспективой превратиться в итоге в клуб кабинетных теоретиков и исторических реконструкторов, перейти в подполье, увлекшись еще более радикальными теориями, либо все-таки принять необходимость конструктивной работы и ту схему цивилизованной борьбы за социальные гарантии для широких масс населения и расширение области государственного вмешательства в экономику, которая в массовом сознании ассоциируется со «скандинавской моделью» социализма, деятельностью немецких социал-демократов, французских социалистов и британских лейбористов в их лучший период. Схему, которую в советской пропаганде обычно принято было презрительно называть «оппортунизмом» или «реформизмом».
На радикальный путь КПРФ не встанет хотя бы в силу того, что со времен распада СССР за коммунистами твердо закрепился статус державников. Желающих бросить Россию в топку мирового пожара в современной коммунистической партии не найдешь. Для превращения в диванный клуб любителей Ленина-Сталина у КПРФ слишком велик накопленный потенциал и амбиции. Остается «реформизм». На самом деле даже деятельность правящей Коммунистической партии Китая может быть заклеймена ортодоксальными марксистами как реформистская – от частного капитала там не отказываются и отказываться не собираются. Да и КПРФ давно уже делает шаги в эту сторону. Еще в 1990-е Зюганова активно критиковали «слева» за его фразу «лимит на революции исчерпан». А в той же презентованной в Орле программе в пятом пункте декларирована «поддержка малого и среднего бизнеса», что для коммунистической партии «старого» типа едва ли возможно. Нужно только активней декларировать подобную идеологическую перемену – от старых большевиков к новым социал-демократам.
Совершить эту идеологическую трансформацию необходимо как можно скорее также еще по одной причине: потенциальный электорат КПРФ стремительно меняется. А в недавнем исследовании Института развития избирательной системы Российской Федерации говорится о возможности формирования в России нового «Красного пояса». К традиционно поддерживающим коммунистов аграрным регионам добавились также Челябинская, Иркутская, Новосибирская, Архангельская и Ярославская области. Все это области с существенной долей городского населения.
Кроме того, косвенно можно судить о том, что электорат КПРФ существенно помолодел – многие из тех, кто поддерживал партию в 1990-е годы, сейчас попросту умерли. Значит, существенно поменялась и мотивация потенциального электората. Людей, желающих поддержать коммунистов из ностальгических соображений, с каждым годом становится все меньше и меньше. Казалось бы, социологические опросы фиксируют устойчивую ностальгию по СССР – больше половины россиян предпочитают плановую экономику рыночной, а советскую политическую модель – буржуазной демократии. Однако, есть ряд косвенных причин для того, чтобы утверждать, что эти данные не совсем точно отражают истинные интересы и желания электората.
Поводов для гордости за державу современная российская внешняя политика дает не меньше, чем советская, и социологические опросы это также фиксируют – граждане России сейчас в большинстве своем одобряют нашу внешнюю политику. Если же вопрос о предпочтении советской политической системы и плановой экономики сформулировать по-другому: желаете ли вы возвращения сопутствующего закрытой плановой экономики дефицита и цензуры в СМИ – результаты кардинальным образом изменятся.
Люди ностальгируют по СССР в первую очередь потому, что им не хватает советской уверенности в завтрашнем дне. Либеральная модель экономики заставляет обывателя находиться в постоянном страхе: он боится потерять работу, лишиться жилья из-за неспособности оплатить тарифы, серьезно заболеть и остаться на мизерном пособии по инвалидности, влезть в долги по кредитам. Не хватает именно социальной подушки в виде пособий, льгот, гарантий трудовых прав, действительно, а не номинально бесплатной медицинской помощи, не дающей в случае неудачи упасть ниже определенного, базового уровня, опуститься на самое дно. И этот вопрос решается в рамках социал-демократии западного типа, а не ортодоксального марксизма-ленинизма.
Люди в России в массе своей преклоняются перед величием советской эпохи, но, по правде, предпочтут скандинавскую модель социализма великой стройке. К тому же политика – это в первую очередь защита интересов той или иной группы людей. Партий и политических сил, защищающих интересы чиновников и крупного бизнеса, в России предостаточно. В реальном защитнике, имеющем представительство в Государственной Думе, нуждаются сейчас широкие слои заводских рабочих, мелких служащих, офисных работников и работников торговли и сферы обслуживания, мелких и индивидуальных предпринимателей. А их действительные интересы сейчас заключаются в снижении налогового бремени, защите собственных трудовых прав, государственном регулировании цен на продукты первой необходимости, увеличении зарплат, пенсий и социальных пособий, доступе к качественному образованию и здравоохранению, а никак не в возвращении реального, а не легендарного СССР или, тем более, пролетарской революции.
Де-факто КПРФ уже совершила этот идеологический поворот к реальной политике, и чем скорее он будет задекларирован на официальном уровне, тем больше шансов, что грядущий выборный сентябрь будет по-настоящему красным.
Писатель, политолог Вадим Самодуров специально для «Актуальных комментариев»
____________
Читайте также:
22 декабря 2023
Анонс
Съезд КПРФ
22 декабря КПРФ проведет съезд, на котором
выдвинет кандидата в президенты.
20 октября 2023
Анонс
Пленум КПРФ
20–21 октября КПРФ проведет пленум Центрального
комитета (ЦК) партии. На нем ожидается сигнал по кандидатуре президента от партии.
27 сентября 2023
Новость
Коммуниста изгнали за растление ребенка
Депутаты заксобрания Приморского региона
проголосовали за досрочное прекращение полномочий местного депутата от КПРФ Артема Самсонова, осужденного на 13 лет по делу о растлении ребенка.