Образовательный тоталитаризм

Одно интересное исследование начала семидесятых показало, что по сравнению с предыдущим веком, словарный запас французов уменьшился во впечатляющей пропорции — на 50%. 

С тех пор, никаких похожих данных не публиковалось: то ли словарный запас более не замеряли, то ли размашисто пополнили его всемирно навязчивыми англицизмами — «ребрендингами», да «коворкингами», — и посчитали, что норма восстановлена.

Мои личные скромные наблюдения сегодня позволяют вплотную подойти к весьма неприятному, но отнюдь не неожиданному выводу: красота и богатство любого языка в его публичных, официальных версиях ощутимо убывают, при растущей идеологизации образования. Я бы назвала это «образовательным тоталитаризмом»: когда крепчающая непримиримость официально одобренных и навязанных понятий постепенно исключает из обихода все дополнения, пояснения и нюансы, превращая их из подспудных изгоев в открытые табу.

Как это делается, легко представить, если вспомнить некоторые аспекты чисто советской действительности, с обязательными собраниями «за мир во всём мире» и рисованием плакатов «свободу узникам империализма» или «пьянству бой». Стоит также ещё раз подумать, почему так не нравилось Паустовскому слово «боевитый».

По точно такой же схеме функционирует сегодня европейское образование, от школ — до университетов, с поправками на возраст учащихся и особенности повестки.

Во французских колледжах сегодня существует одна любопытная и безусловно нужная дисциплина под названием «Гражданское образование». Нечто среднее между известным моему поколению «обществоведением», «политинформацией» и севрюжиной с хреном. Что называется, где-то, как-то, о чём-то.

Пример всей концепции: двенадцатилетняя дочь приносит из колледжа последние новости и результаты пройденного. Пройденное за семестр заключается в следующем: класс разбивается на группы по нескольку человек; каждая из групп выбирает «острую важную тему» и создаёт на эту тему «плакат с лозунгами». Всё мероприятие ни в коем случае не проводится в формате конкурса или хоть какого бы то ни былo состязания, Боже упаси! Состязания постыдно «разделяют» людей: на сильнейших и слабейших, быстрых и заторможенных, талантливых и не очень. Разделение класса в данном педагогическом процессе производится исключительно с целью охвата всех предложенных тем, на каждую из которых нужно придумать «плакат с лозунгoм», предназначенным бичевать самые главные дискриминации. Предложенные дискриминации, согласно прейскуранту, следующие:

— расизм
— гомофобия
— сексизм
— ксенофобия
— исламофобия
— внешность
— коэффициент умственного развития
— инвалидность

Этот список я аккуратно скопировала непосредственно с домашнего задания дочери, так и не удержавшись от нескольких неприятных вопросов.

Например: отчего в одобренных свыше дискриминациях фигурирует «исламофобия» и полностью отсутствует «христианофобия», разве христиан в сегодняшнем мире никто не обижает? И если не обижает, почему с 2012 года и вплоть до 2021, вся официальная статистика утверждает и подтверждает из года в год, что христианство — «самая гонимая религия в современном мире»?

Или: какие плакаты с лозунгами детям удалось нарисовать в защиту дискриминаций по «коэффициенту умственного развития»? С моим узким коэффициентом, мне достаточно сложно представить, как защитить мир плакатом против засилья умных и дискриминации тех, кто не очень. Или наоборот? Кто кого там, конкретно, дискриминирует? Как это понять и выразить на бумаге? 

Дочь честно ответила, что этой «дискриминации» так никто и не понял, включая преподавателя, который сумел лишь пояснить: она означает, что нехорошо кичиться собственными знаниями перед менее образованными людьми и порекомендовал совместить дискриминацию по интеллекту с дискриминацией... инвалидов. Так сказать, в один лозунг и в один плакат. 

У тех, кому досталась эта дискриминация, сказала дочь, очень здорово получилось: плакат обклеили настоящими бинтами, нарисовали машину скорой помощи, мчащуюся к госпиталю в ночи и написали лозунг — «Я не виноват, что стал инвалидом!»

Здесь я непроизвольно вздрогнула и опять не сдержалась:

— «Но, позвольте, причём же тут коэффициент интеллектуального развития?» — нудела я, — «Каким образом степень интеллекта сочетается с инвалидностью и кто в наши дни обижает инвалидов?!»

Дочь объяснила, что им сказали совместить скорую и бинты со степенью излишнего образования, чтобы те, кто много знает не давили интеллектом на менее образованных и не давали им почувствовать себя инвалидами в этом мире. Так рассудил преподаватель.

Но больше всего проблем вызвала тема дискриминаций по внешнему виду, сказала дочь: там сначала нарисовали красивую девочку рядом с нарочито некрасивой — толстой, с длинным носом и прыщами на лице. Так здорово всё нарисовали, сказала дочь, особенно прыщи! Написали у толстой над головой: «Я тоже красивая!» Но преподаватель забраковал концепцию и порвал в клочья весь плакат. Сошлись на промежуточном варианте: нарисовали танец со всеми возможными типами людей — толстыми, тонкими, лысыми, волосатыми, одноногими и даже одноглазыми, все держатся за руки и водят хоровод, под реющим на ветру баннером — «Мы все красивые!»

И это правильно, потому что справедливо.

Ещё интереснее проявила себя группа, которой выпало иллюстрировать «ксенофобию»: они нарисовали земной шар, поделённый на дольки, как апельсин, где каждая долька была подана в виде флага какой-нибудь страны, с бегущей по кругу строкой «Нет ксенофобии!»

Самой дочери и её группе достался расизм и они, я считаю, тоже не оплошали: нарисовали круг, поделили на четыре части — жёлтая, чёрная, розовая, коричневая, сделали кругу глаза, улыбку, сердечко и написали лозунг: «Стоп расизму! Наши сердца одного цвета!»

Мне понравилось. Но в колледже их похвалили и поругали, по заслугам: во-первых, спросили, зачем они раскрасили круг в четыре разных цвета и сделали кругу узкие, как у китайцев глаза — вдруг, азиаты обидятся на жёлтый цвет, а не азиаты — на разрез глаз? А темнокожие — на разделение чёрного и коричневого? А бледнолицые — на розово-поросячий оттенок, который, к тому же, не понравится ещё кому-нибудь...

Во-вторых, сказали, что нужно было не разделять круг на четыре разных расы, а сделать «круг в форме сердца» (как «круглый стол овальной формы»...), замазать красным и оставить надпись «наши сердца одного цвета, стоп расизм!» 

В общем, победителей не было, но все участники получили по ушам, то бишь, по серьгам. Им ведь теперь даже на школьных кроссах раздают одинаковые медали — и тем, кто прибежал в первой десятке, и тем, кто вообще добежал. Просто, за участие. И это правильно, потому что справедливо. Даже если есть во всём этом нечто тотально тоталитарное, нечто разяще нивелирующее прямо по головам, нечто категорично обрубающее саму возможность дискуссии, с нюансами цветов и событий. Но Боже упаси меня придираться, я искренне за мир в этом мире!

А потому, могу только приветствовать регулярные пополнения дискриминаций и неустанную борьбу с обидчиками, за всё хорошее, против тех, кто не любит осень, нудистов или цветную капусту.

Такая боротьба безусловно развивает воображение, хоть и не способствует прямому обогащению словарного запаса. Если, конечно, не считать непечатные выражения, на которые, при виде подобного пополнения, тянет всё сильнее.

Елена Кондратьева-Сальгеро, журналист, главный редактор литературного альманаха «Глаголъ», Франция.

* Мнение авторов может не совпадать с позицией редакции.