Статья
1246 25 июля 2012 21:36

Педагогическая непоэма

Книга Л.С. Айзермана, заслуженного учителя России, проработавшего в школе 60 лет, посвящена судьбам преподавания литературы.

Комментарии экспертов

Я взялся читать эту книгу, потому что чувствую реальность проблемы, вынесенную в ее заголовок. Общее дискурсивное пространство, в котором живут люди, – образы, цитаты, модели поведения – все то, что собирательно называется культурным багажом, формируется книгами, которые мы прочитали, пролистали, обсуждали на уроках литературы. В школьном курсе литературы, несмотря на всю его ангажированность и выхолощенность, зависимость от политических ветров, есть достаточное пространство для маневра. Здесь можно найти свободно дышащий дух, идеи сопротивления, воли, борьбы, сомнения и отчаяния – чего в других школьных предметах, даже в истории, не предусмотрено. Учитель литературы в большей степени, чем другие учителя, воспитатель. Не в том смысле, что он читает нотации, хотя и это, к несчастью, случается.

Его задача –обсуждать человеческие жизни, ситуации, поступки, пограничные ситуации, трагедии. Если бы я был в России тираном, я бы первым делом отменил уроки литературы в школе, а вторым – семинары по философии в университетах. Вред, который может нанести единомыслию один талантливый учитель в течение своей карьеры, трудно оценить. Но он громаден. Сейчас литература отступает под влиянием избытка текстов и возможностей для письма, доступного любому сообразительному школьнику в Интернете. Я думаю, именно в этом главная проблема. Традиционная текстовая культура, упакованная в книжный формат, больше не обладает монополией. Любой может назваться писателем, опубликовав рассказ на сайте Проза.ру. Как в супермаркете, можно выбирать текстологические миры. Хочешь – пиши фанфики к Skyrim, хочешь – занимайся текстовой ролевой игрой на текстовом форуме, хочешь – пытайся подражать Верочке Полозковой, или можно, наоборот, развлекать одноклассниц умом и сообразительностью в своих статусах «Вконтакте». Anything goes. Проблема в том, как заставить учеников – даже хороших, талантливых учеников – интересоваться школьной программой. Как возможен Лев Толстой, когда любой десятиклассник эсэмэсит на «Войну и мир» ежегодно?

Конечно, есть и другие проблемы, но вот специфика именно в этом, по-моему. Классическое литературное наследие проигрывает конкуренцию в мире, где формат накопления и воспроизводства информации изменился до неузнаваемости. Очевидное решение, хотя и радикальное, – бросить всю эту литературу вовсе, как в свое время гимназии отказались от обязательного изучения мертвых языков (этот пример упоминается в книге). Ну, бросить, а что взамен? На каком материале обсуждать ситуации? 100 фильмов от Никиты Михалкова? Наверное, торопиться пока не стоит. Стоит подумать, как упаковать школьнику Федора Михайловича, чтобы обе стороны, учителя и ученика, не тошнило.

Про Айзермана было понятно, что у нас с ним разные точки зрения на вещи. Айзерман начинал преподавать литературу в школе еще при товарище Сталине и продолжает рассуждать о Руси-тройке уже 61-ый сезон. От таких сроков и цифр закачаешься, и я решил – нужно изучить опыт. Тем более что человек-практик озаботился теми же проблемами, о которых я размышляю как вторичный и поверхностный теоретик. Казалось бы, книга должна читаться влет – айзермановские же ученики потом приходят ко мне обсуждать какую-нибудь «китайскую комнату». Критиковать восьмидесятилетнего патриарха школьной литературы Льва Соломоновича Айзермана как-то нехорошо, а критикующий просто в силу космической выслуги лет оппонента автоматически превращается в зарвавшегося юнца. К тому же Лев Соломонович, скорее всего, прекрасный, милейший человек и хороший учитель. Короче говоря, критиковать совсем нехорошо. Но надо.

Потому что «Педагогическая непоэма» Айзермана – это просто полная чушь. Книга является этакой исповедью автора в том, что он реликт другой эпохи, причем отстающей от современности на тысячи лет. Младший писарь фараонов приходит в класс к ученикам и объясняет им, как устроен мир, а потом ворчит по поводу того, что эти ученики не оправдывают его ожиданий. Большая часть книги – это нуднейший пересказ и анализ школьных сочинений, которые в основном поражают Льва Соломоновича тем, что в них написано не то, что нужно. У Айзермана есть компактный сгусток нравственности, и каждый ученик, который своим высказыванием промахивается мимо сгустка, ранит Льва Соломоновича. Например, совершенно немыслимо даже думать о том, чтобы интерпретировать Чичикова как положительного персонажа. Не может быть такого, потому что не может быть никогда. Ни в одном из возможных миров. Список положительных и отрицательных персонажей раз и навсегда зафиксирован на скрижалях в небесной канцелярии Белинского, куда у Айзермана вход прямой, а школьники разве что изредка забегают с черного. Современный мир, по мнению Айзермана, испытывает дефицит морали и духовности. Из чего можно сделать вывод о том, что в идеальном мире все ученики должны были бы писать именно то, что хочет услышать сам Лев Соломонович. О скучный, надежный и предсказуемый мир, который мы потеряли.

Все литературные примеры Айзермана касаются школьного XIX века и полузабытых (плохо, конечно, что полузабытых) советских писателей середины 20 века, когда Лев Соломонович начинал учительствовать. Современной литературы для него не существует. В этом проблема – школьные учителя теряют интерес к новому, потому что им и так все известно, тем более при стаже в 60 лет. Я посмотрел общедоступную биографию Айзермана – и ужаснулся. Он никогда ничего не делал в своей жизни (тут могу, конечно, ошибаться, но официальная биография в толстых журналах именно так представляет дело), только стоял у доски в классе и рассуждал о классическом литературном наследии. Откуда можно знать смысл литературы, если заниматься только литературой? Чему может научить человек, проживший незаметно, перемещавшийся из класса в методический кабинет и обратно? Айзерман, долгих лет ему жизни, – социальный зомби, который существует и мыслит по инерции, вооружившись старым саквояжем с книгами.

В 2011-ом году он пишет о том, что главная проблема современных семей и угроза литературе – это телевизор. Вся информационная революция последнего десятилетия просто осталась им незамеченной. Нет такой вещи как Интернет. Нет никакого «Вконтакте», набитого школьниками. Слепой в социальном смысле человек чему-то учит детей, пишет книги с рекомендациями о том, как это нужно делать. Это ад, ужас, конец всему живому, пересыпанные мертвыми цитатами из всех стандартных пушкиных, которых Лев Соломонович хоронит для школьников заживо во имя борьбы с «клиповым мышлением».

Лев Айзерман «Педагогическая непоэма. Есть ли будущее у уроков литературы в школе?», М.: Время, 2012. — 320 с.

© 2008 - 2024 Фонд «Центр политической конъюнктуры»
Сетевое издание «Актуальные комментарии». Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-58941 от 5 августа 2014 года, Свидетельство о регистрации средства массовой информации Эл № ФС77-82371 от 03 декабря 2021 года. Издается с сентября 2008 года. Информация об использовании материалов доступна в разделе "Об издании".