Последние "совки"
Некоторые так и не поняли (или сделали вид, что не поняли) прозвучавшие на саммите в Эвиане слова Медведева о необходимости отказа от «конфронтационной риторики из прошлого», о том, что «советология, как и паранойя, очень опасная болезнь» и, наконец, что «нужно изучать новую Россию, а не возбуждать фантомы Советского Союза». Хотя для тех, кто давно занимается изучением российской политики, в них заложен очевидный смысл.
Любой, кто так или иначе сталкивался с современной политической наукой или практикой, знает определенные типы людей, которые на Западе считаются «специалистами по России». Изредка это профессор с бабочкой и «очками-велосипедом», погруженный в недра российской истории. В последнее время стали встречаться весьма молодые люди в дорогих костюмах, очевидная цель которых – найти свое место в будущем обслуживании фонтанирующей нефтью экономики. Но наиболее распространен третий тип, внешне (да и внутренне) весьма похожий на серенького российского бюрократа или чиновника средней руки. Как правило, это эксперт из какого-нибудь «деминститута», который тесно связан с Госдепартаментом или научным центром где-нибудь в Гарварде или Стэнфорде (или Сорбонне), в котором этот политолог «пересиживает» перед очередным назначением. Именно таких принято у нас называть советологами или, сокращенно, «совками». Большинство из них – бывшие специалисты пропагандистских войн, те, кто занимался применением околонаучных методов и технологий для борьбы с СССР как идеологическим противником. Почти у каждого «совка» есть «научный» руководитель, который в свою очередь еще более маститый «совок». Наиболее известные из них - Збигнев Бжезинский, Мадлен Олбрайт и даже сама «пиковая дама» современной американской политики Кондолиза Райс.
Большинство «совков» с самого начала своей карьеры готовились анализировать отнюдь не научные проблемы специфики «авторитарного режима» и не «гражданскую политическую культуру в переходных обществах», а место и время появления того или иного деятеля Политбюро на трибуне Мавзолея или количество и размеры движущегося на параде на Красной площади вооружения. «Узкая специализация» диктовала и специфический подход, гораздо более близкий к политической разведке, чем к науке. Принцип размножения «совков» был схож с бюрократическим – когда не новый предмет анализа создавал очередного «совка», а «совки» плодили очередные предметы для анализа, оправдывая собственное существование.
Некоторые из «совков» прониклись искренней любовью к изучаемой стране. Были и такие экземпляры. Основная же их часть, как и положено, ненавидит Россию. Для них наша страна – враг, которого нужно уничтожить. Правда, еще есть и те, для кого Россия – полезный враг, который должен оправдать собственное существование «совка», приносить ему новые гранты и исследовательские проекты, командировочные и завороженные взгляды учеников – будущих «совков». Россия большинству из них, в общем-то, не нужна, потому что они продолжают по старой памяти изучать СССР и любое движение на кремлевском паркете возбуждает в них лишь фантомы далекого прошлого.
Все это было бы интересно исключительно для исторического комментария, если бы время советологов окончательно ушло. Однако лишь малая часть из них довольствуется университетскими кафедрами или превратилась в «дедушек по вызову», зарабатывающих деньги на многочисленных конференциях на постсоветском пространстве. Большая же часть еще в силе и несомненно определяет позицию руководства своих стран и настроения в общественном мнении по отношению к России. Они все еще воюют с СССР и, по-видимому, так и помрут на боевом политологическом посту. Правда, им на подмогу и в самой России выросло целое поколение экспертов, прикормленных (в прямом смысле этого слова) «совками» и всякими советологическими центрами, но это уже совсем другая история.
Очевидно, что для построения новых, более реалистичных отношений между Западом и Россией нужно отказываться от услуг «совков». Чем раньше все они освободят место для нового поколения экспертов, не воюющих с СССР, а знающих и понимающих новую Россию, тем лучше и для нас и для них.
Алексей Чеснаков, директор Центра политической конъюнктуры
