Скончался прославленный советский певец Муслим Магомаев

Голос каждого человека абсолютно неповторим, голос Магомаева неповторим вдвойне, поскольку являлся голосом исчезнувшей советской цивилизации.

Всё, что делал Магомаев, контрастировало с монотонной будничностью, казённой заурядностью и унынием номенклатурного фарисейства. Впрочем, популярность певца приходится на те времена, когда слово «пафос» ещё не имело негативных обертонов, и понималось не как проявление гордыни, а как неподдельное чувство. Именно поэтому и наиболее официозные произведения исполнялись Магомаевым с таким драматизмом, что волей-неволей становились гимнами во славу полузабытого ныне гражданского культа. (Трудно поверить, но объектом этого культа и вправду выступал советский народ, следов которого вы не найдёте сегодня ни в одном демографическом справочнике). Звуча повсюду в Советском Союзе, магомаевский голос доходил до каждого закоулка, отражаясь многомиллионным эхом, которое разносило повсюду веру в достижимость счастья. Этот голос сплачивал и вдохновлял, он был голосом живой общности, сотворявшей себя из ничего и вопреки всему. Казалось, это голос Трубадура, по случайности заблудившегося в эпохах. Впрочем, у каждой эпохи – свои Трубадуры. Повседневность времён развитого брежневизма оставляла куда больше места для романтической драмы или даже сказки с её извечной борьбой добра со злом, чем сегодняшнее время, в котором деньги превратились в величину, равновеликую благу.

Магомаев умер, но магомаевский Трубадур умер ещё раньше. Поэтому не смерть Магомаева, а жизнь доказывает нам: ничто не обесценивается так быстро, как истинные и вечные ценности.

В трэшевые девяностые и нулевые Магомаев, не стал, к счастью, форматной звездой класса А, не был замечен на MTV и корпоративных комланиях, да ещё и отказался от именной звезды перед ГЦКЗ «Россия». Шоу-бизнес представляет собой систему тоталитарной диктатуры, а Магомаев на протяжении всей жизни сохранял экзотическое в наших широтах свободолюбие. При Брежневе это качество принимали за аристократизм, теперь со свободолюбием напряжёнка – в эпоху медведевского необрежневизма, обыватель усматривает в нём блажь или умственное расстройство. Нынешние телезомби, смеющиеся при слове «петросян», и принимающие ссоры в семье Букиных за софокловскую трагедию, давно забыли о Магомаеве. Самые смышлёные из них полагали, что он пережил свою славу. И даже в сообщении РИА «Новости» он называется просто «известным певцом», хотя наклейку «великий» не приклеил к себе сегодня только самый ленивый деятель шоу-бизнеса. Что поделаешь: деградация величия порождает свои постоянные величины. Для тех же, кто помнит советскую юность и детство, – по-настоящему великим навсегда останется певец, которого тогда привыкли называть просто по имени – Муслим.  

Мы знаем, что другого такого не будет никогда, но нам, по крайней мере, есть с кем сравнивать… 

Магомаева любили все. Простые люди, музыканты, политики.

Запомнился один случай. Это был один из больших юбилеев советской власти. Сразу после торжественного заседания в Кремлевском дворце съездов в банкетном зале должен был состояться праздничный концерт для руководства страны. Собрались все. Вся, как сейчас принято говорить, политическая элита. Ну и, конечно, было много деятелей культуры, известных всей стране персон.

Все чего-то ждали. Буквально через пятнадцать минут после объявленного времени начала концерта вошел генеральный секретарь ЦК КПСС вместе с остальными членами Политбюро. В зале установилась абсолютная тишина. Брежнев подошел к столу и спросил негромко, но это было слышно во всем зале: «Магомаев здесь?» «Здесь, здесь», – ответили ему. «Ну, тогда можно начинать».

Муслим Магомаев был изумительным певцом и великим артистом. Если проводить параллели, то русским Элвисом Пресли, несомненно, был именно он – не только по времени появления на сцене, но и по темпераменту, и по сексуальному драйву, и по великолепным вокальным данным. Если говорить о голосе - я думаю, что Магомаев был сильнее, чем Элвис. Ужасно грустно, что он умер.

Для всех людей моего и предыдущего поколения Магомаев был очень значительной личностью, с который были связаны исключительно тёплые и положительные воспоминания. Ведь он сам по себе был человеком не только талантливым и голосистым, не только красивым и обаятельным, но и хорошим. То есть, в отличие от поп-звёзд последующих поколений, с Магомаевым не связаны никакие скандалы, никакие сомнительные приключения. Нет вообще ничего такого, что можно было бы поставить ему в упрёк. Он был и остался рыцарем песни, рыцарем вокала без страха и упрёка.

Лично мне в Муслиме Магомаеве также в высшей степени импонирует его скромность, отличающая его от множества артистов, которые продолжают цепляться за свою славу, стремятся всеми правдами и неправдами удержаться в свете прожекторов и на попсовых подмостках. Магомаев честно ушёл со сцены, когда почувствовал, что он уже не тот, что был раньше, что он уже не может соответствовать своей идеальной, эталонной форме. Он сказал, что устал, и предпочёл остаться в памяти людей тем образцовым Муслимом Магомаевым, каким он был в 60-е годы и в начале 70-х. Он предпочёл уход жалкой, бесконечно агонизирующей карьере. Действительно, я не могу себе представить Муслима Магомаева, поющего на корпоративах или выступающего во всяких позорных телевизионных шоу, делящим сцену с фанерными попсовиками или конвейерными изделиями из фабрики звёзд.

Он остался непобеждённым, и прожил жизнь исключительно достойно и стильно.

Это очень тяжёлая утрата для всех нас, для всех, кто гордился тем, что есть такой певец. Я был покорен и всегда оставался восхищён красотой его голоса, его тембром, его владением пианиссимо, легато, его эмоциональностью, подлинным блеском на сцене. И сам он был очень стройный и красивый. Он ворвался на советскую эстраду как метеор, и воссиял на ней на десятилетия.

Он был блестящим исполнителем. Очень часто песня, родившаяся под пером композитора, выходила в народ и получала огромный успех благодаря его пению. Он был первым исполнителем многих песен таких композиторов, как Богословский, Бабаджанян, он писал свои совершенно замечательные песни. И потом они становились почти народными, народ пел, подхватывал их. Мне так обидно за судьбу этого человека, потому что он очень давно замолчал и ушёл очень молодым. Это большая боль – не только моя, но и всех тех, кто любил его, кто хотел его слушать.

В связи с этим я хотел бы сейчас отметить его супругу, мою партнёршу по театру, Тамару Синявскую. Я считаю её примером для подражания женщин – примером того, как надо любить, как надо жертвовать собой. Великое самопожертвование женщины, которая отдала всю свою жизнь этому человеку и последние годы не отходила от него ни на час, была всё время рядом, поддерживала его. Тамара Ильинична - великая женщина, и я преклоняюсь перед ней тоже.

То, что случилось – большая беда для всех, кто его любил. Но память о Магомаеве и его прекрасный голос на долгие-долгие годы останутся в наших сердцах.