Westunbewußtsein — или еще раз о необходимости НКП

философАркадий Недель

Вчера в интервью каналу Deutsche Welle* помощник Зеленского Михайло Подоляк удивительным образом, почти как если бы он лежал на кушетке у психоаналитика, выдал Westunbewußtsein (западное бессознательное), к которому теперь, по большей степени искусственно, относится и его украинский сегмент.

Вот главные тезисы бессознательного Подоляка (воспроизвожу дословно): 
— нынешняя Россия ускорила смерть концепции СССР:
— в России нет и не может быть демократии, поскольку слишком неграмотное население;
— Россия может сесть за стол переговоров только после нескольких серьезных военных поражений; 
— Россия является классическим экспансионистским государством; 
— у России (на переговорах) всегда доминирующий тон, тон диктатора;
— вернуть Россию к границам 1991 года для того, чтобы она навсегда отказалась от самой идеи «великой России»;
— если вернуть Россию к границам 1991 года, это неминуемо приведет к внутренней гражданской войне.

Интерес к этому сеансу может быть двоякий. Во-первых, бессознательное интервьюируемого выдало, как это и должно быть, культурные и политические страхи, выпестованные западным политическим дискурсом. Россия — дикая, агрессивная страна с безграмотным населением, несущая постоянную угрозу западной цивилизации. Во-вторых, цивилизованный Запад должен защищаться от этой дикости всеми возможными путями, в том числе и военным. Эта страна, следуя логике западного Подоляк-бессознательного, находится в постоянной реконструкции своего образа, который на самом деле не соответствует ее возможностям и масштабу. Основная задача, стало быть, сводится к тому, чтобы заставить Россию осознать свою политическую неадекватность.

Понятно, то, что высказал Подоляк, — не его субъективная оценка ситуации, а тренд, получивший свою легитимную формулировку во время последнего Мюнхена. На нем собравшиеся политики и общественники в формате удивительного согласия вынесли тот же самый вердикт: Россия пребывает вне (нашей) цивилизации; эта территория, которая не только остается чуждой западной культуре и ее ценностям, но и едва ли может когда-либо стать таковой.

Было бы ошибкой считать, что такое отношение к России является чем-то новым. Еще на известной гравюре Europa regina «Космографии» (1544) Себастьяна Мюнстера изображена Европа в виде королевы, чье тело расчерчено европейскими странами XVI века. Правая рука королевы — Италия, левая — Саксония, Дания. Грудь королевы — Франция (Галлия), Германия, Богемия, столица Священной Римской империи, Вена и проч. Пруссия. Польша и Венгрия расположены на бедрах королевы, на ногах расположены Албания, Греция, Болгария, Трансильвания, Литва, Ливония и т.п. В самом низу, на подоле платья расположились Константинополь и Московия. Космография Мюнстера — не просто рисунок-аллегория известного картографа и преподавателя еврейского языка, его сочинение выдержало двадцать четыре издания и было крайне популярно в самой широкой среде, и на то время отражало политическое видение соотношения сил и, главное, — расстановку акцентов: как ту или иную страну воспринимало политическое сознание эпохи.

Как видно, по сути, ничего не изменилось и сегодня, если только в качестве короны Европы или «Короля» выступили США, которые сегодня играют роль главного наставника и определителя трендов. Удивительная стойкость места России «на подоле» Европы, определенное в XVI веке и остающаяся по сей день, определяется не политическим, географическим, религиозным и прочим подобным статусом России и ее отношениями с соседями, а глубинной психокультурной установкой самой «королевы Европы». Последняя заключается в том, что Европа принципиально мыслит себя только как актора, устанавливающего параметры когнитивной политики, т.е. не только правил отношения между ею и иными государствами (включая отношения внутри европейских стран), но и способ восприятия иного, — любого иного, как и способ определения этой инаковости.

В случае с Россией это, как мы видим, не меняется уже полтысячелетия. Одной из таких когнитивных составляющих является «извечная российская агрессивность», которую западная когнитивная политика в очередной раз выбросила в медиапространство в форме Подоляка. Назвать это смещением или аберрацией, которыми бессознательное часто пользуется для разгрузки психики от нежелательных переживаний, никак нельзя хотя бы по причине их фундаментального характера. Это не аберрация, а когнитивная политическая установка, назовем ее (пока) «пронгом» (от англ. prong — «зубец, пружина, жало» и т.п.), и здесь абсолютно не важно, какое отношение пронг имеет к реальности. Пронг — это когнитивная установка в массовом сознании, чья функция — отвечать и, главное, защищать данную психокультуру от ее разоблачения, как со стороны внутренних диссидентов, так и внешних оппонентов. Пронг всегда рассчитан на наступление, в отличие от «скреп» или реперных точек, он забрасывается в медиапространство, где он работает на картину политического будущего. 

Говоря о «российской агрессии», Подоляк разбрасывает пронги по всему периметру конфликта, он чертит будущие смыслы сражения. Все они, понятно, рассчитаны на поедание аудиторией, которая никогда не брала в руки ни одной книги по истории. Даже самый поверхностный обзор убедит, что все это одна большая ложь. Начиная как минимум с XVII столетия, в каждом веке имело место крупное вторжение европейских войск в Россию: Польша и Швеция вторгается в период Смуты (1604-1618), шведский король Карл XII нападает во время Северной войны (1700-1721), Наполеон занимает Москву в 1812-ом, в Первую мировую войну (1914-1918) Россия втянута союзническим долгом, во Вторую мировую она оказывается практически один на один с наиболее сильной тогда армией мира. 

После того, как Англия официально анонсировала поставки Украине ракет 250-километровой дальности, Подоляк объясняет: это нужно, чтобы у нас было «максимальное дальнобойное уничтожение», необходимо «увеличить количество смертей российских солдат» опять же, чтобы привести Россию к пониманию ее неизбежного проигрыша и ее места в мире — на подоле Европы. У ракет 250 км есть не просто цель повысить самооборону ВСУ, у них гораздо более высокая и благородная цель — заставить русских принять когнитивную установку Европы-США. Поэтому ракеты любой дальности не будут лишними, потому что все они работают ради этой одной единственной цели. 

Мир невозможен, потому что мира (или перемирия), продолжает Подоляк свой пронг-релиз, хотел бы Путин для снижения градуса конфликта, чтобы сохранить свою власть. Задача же союзников теперь должна быть в «ресурсном истощении России», что приведет к подавлению морали и рано или поздно к восстанию элит против власти. 

Примечательно, насколько эти подоляковские пронги выдают реальные стратегические и исторические убежденности в том, что Россия никогда не была и не может быть частью Европы, ее вечный статус — угроза западному христианству. Когда в результате Итальянских войн (1494-1559), суть которых, по определению одного историка, сводилась к присоединению «карликовых государств» к новым монархиям, таких, например, как Ливония, западный мир дал себе такую прерогативу, России в ней было отказано. Право Ягеллонов в Польше, Ольденбургов на захват Прибалтики было признано сразу и по факту безоговорочно всей Европой, Россия в данном вопросе осталась «в подоле». В плане политического символизма ей отводилось место рядом с Турцией, московиты часто изображались в турецких одеждах и тюрбанах, причем в большинстве своем эти пронги XVI века исходили из Польши, которая тогда начала себя позиционировать как единственную европейскую страну среди варваров. 

Россия символически и политически объединялась с Турцией для четкого контура большого врага христианского мира. Разбираться в их отличиях никому было неинтересно, важнее наполнить психокультурное бессознательное нужным содержанием.

Что изменилось в этом плане сегодня? Ничего. Запад мечтает о проигрыше Эрдогана, который слишком «пророссийский» и о введении Турции в орбиту российских врагов. Сегодня даже Турция должна быть на западной стороне этой психодрамы, раз уж это не удается сделать с Китаем. Это объясняет то, почему я снова говорю о необходимости наступательной культурной — или психокультурной — политики, не имея которой, Россия рискует эту психодраму проиграть. Противостояние не начинается украинским конфликтом и им не закончится, оно, как хорошо видно, укоренено в истории, которая продолжается, даже не меняя своего вектора.

* Издание признано СМИ-иноагентом на территории РФ