«Ламповый эффект»: Фирдус Алиев о консолидации общества на выборах президента

Внешнее давление на Россию со стороны Запада произвело обратный эффект: консолидация общества вокруг флага и лидера только нарастает, отметил управляющий директор ЭИСИ по взаимодействию с экспертным сообществом Фирдус Алиев в интервью руководителю Научного совета Центра политической конъюнктуры Алексею Чеснакову. По словам Алиева, у России колоссальный внутренний ресурс.

ЧЕСНАКОВ: Итоговые цифры по явке сильно превышают любые предыдущие результаты, начиная с 91-го года. Чем это объясняется?

АЛИЕВ: Действительно, можно использовать термин, который родился в ходе наших экспертных обсуждений, что это исторический максимум. Современная политическая история, история политических кампаний, электоральных кампаний говорит о том, что такого результата с таким показателем явки никогда не было. Есть несколько факторов, которые этому способствовали. В первую очередь, вся президентская кампания прошла на фоне того, что на каждый запрос был найден ответ. 

Второе — это беспрецедентная консолидация общества, которая произошла на фоне тотального давления на Российскую Федерацию, на нашу политическую систему, на наше волеизъявление. Это было как в ходе избирательной кампании, так и в периоды, предшествующие ей, и в самые последние дни голосования — консолидация российского общества вокруг национального лидера, вокруг единства целей и интересов, вокруг того, какое будущее видят наши граждане в будущей России. 

Мы очень подробно, много раз говорили о так называемой консолидации вокруг флага и о том, что у этого феномена есть вполне объяснимые причины, но здесь феномен феноменов. Как правило, если происходит какая-то агрессия против государства, против общества, какое-то внешнее давление, оно имеет конечную цель. И эта консолидация, исчерпаема в очень короткий промежуток времени — от полугода до года, с учетом того, что давление, которое на Россию и на российское общество происходит уже в последние два года, пока длится СВО, только нарастает. То есть оно произвело обратный эффект. 

Но то, что в последние дни голосования, наши оппоненты, наши враги пытаются реализовать самые разнообразные формы давления — и обстрелы, и дроны, и разбомбленные избирательные участки, и попытки силовых акций в наших приграничных субъектов, только усилило консолидацию. 

Еще один крайне важный элемент такой невероятной явки — это то, что, возобновлена очень теплая «ламповая форма», когда люди пришли голосовать за свое будущее, за будущее своих семей, пришли голосовать вместе с семьями. В Год семьи было очень много самых разнообразных активностей. Люди откровенно, открыто приходили, голосовали с семьями, обеспечивая тем самым колоссальную вовлеченность всех членов семьи в это голосование. 

Люди воспринимают это голосование как проявление своей позиции и как некую воспитательную функцию для подрастающего поколения, когда они говорят о том, что вот он, урок политического воспитания — вот мы все вместе выбираем, выбираем наше будущее. 

Ну и то, что вся кампания прошла в логике очень активного, качественного вовлечения и в ответ на очень многие запросы наших граждан, самых разных страт, с разными социальными, профессиональными, возрастными группами — все это создало то самое концентрированное состояние, когда люди увидели в этом акте своего гражданского действия возможность проявить свою позицию. Невероятный феномен. Я думаю, что мы еще очень долго будем это обсуждать и анализировать. И факторы, которые этому способствовали, подлежат тщательному анализу. Наверняка нам удастся потом это все оцифровать, посмотреть, что сыграло, что не сыграло. 

ЧЕСНАКОВ: Я согласен с тем, что эмоциональный фон был задан соответствующий, и в этом смысле технологи, которые были заняты организацией кампании и главного кандидата, эту вещь использовали. 

Часто комментаторы в Telegram-каналах, в средствах массовой информации, особенно в оппозиционных, делают ставку на технологические аспекты. Никакие технологические аспекты не заставят такое количество людей прийти. Если вы посмотрите на очереди, которые были в ряде регионов и в ряде стран к избирательным участкам — это тоже показатель отношения к выборам, отношения того, как избиратели видели свою миссию. У них есть конституционное право, у них есть возможность проголосовать, но они могли и не воспользоваться, если бы были против этих выборов или против этой власти. Они же пришли, проголосовали. Некоторые часами стояли, как рассказывали в некоторых регионах, если не ошибаюсь, в Армении, в Казахстане. Там погода просто не везде была хорошая. И люди стояли, ждали и голосовали, тем самым демонстрировали свое отношение. 

Кроме того, действительно сыграл фактор давления со стороны Запада. Я хотел бы напомнить вчерашнюю статью Washington Post, которая прямо приводила мнение избирателей из Белгорода, утверждавших, что они пойдут и специально проголосуют, потому что увидели, какое отношение к ним складывается в связи с этими атаками ВСУ на российские города. 

АЛИЕВ: «Коллегам», которые пытались организовать подобного рода давление, казалось, что они сейчас нанесут значительный урон — народ испугается, выставит претензии власти о том, что она не смогла обеспечить их безопасность. А это производит к ровно обратному эффекту. Это для России психологически естественно. Мы всегда «отпружиниваем» и формируем свою позицию: не давите на нас, мы самостоятельно примем то решение, которое отвечает нашим интересам, а чем больше вы будете на нас давить, тем выше вероятность, что мы примем то решение, которому вы сопротивляетесь. 

ЧЕСНАКОВ: Еще, мне кажется, важна драматургия кампании, которая связана с кандидатами. Избиратель видел, что кандидаты от трех парламентских партий не очень активно ее ведут. Не потому, что они плохие, а потому что у них не было уникального политического предложения. Есть уникальное торговое предложение, когда ты на рынке и отличаешься от конкурентов. У каждого кандидата должно быть вот это уникальное предложение. К сожалению, не все кандидаты от политических партий справились. 

АЛИЕВ: Эти кандидаты оказались в заложниках той ситуации, в которой они находились. Харитонов является заложником внутрипартийной ситуации, которая сложилась в КПРФ. Зюганов, предлагая выдвинуть этого кандидата, решал свою внутрипартийную ситуацию. Любое выдвижение молодого партийного функционера, который вынужден был бы вести более агрессивную, более наступательную кампанию, атакуя в первую очередь главного кандидата, столкнулся бы и с политическими рисками. Это было бы неприемлемо в целом для политического класса. Ну, и сам Зюганов испугался выдвигаться, потому что обоснованно боялся получить заниженный результат по сравнению с той же кампанией, которую вёл кандидат от КПРФ Грудинин в 2018-м году. Тогда он получил 11,77%.

ЧЕСНАКОВ: В середине декабря перед выдвижением кандидатов исследовательский центр КПРФ, Центр исследований политической культуры и депутат Обухов, приводили данные, что 50% избирателей КПРФ хотели бы проголосовать за Путина. 

АЛИЕВ: И идеологический выбор был, и выбор персональный. То есть люди, поддерживая партию, готовы проголосовать за другую кандидатуру. Поэтому я придерживаюсь позиции, что КПРФ своим кандидатом решала сугубо внутрипартийную задачу — не допустить внутрипартийного раскола. Но эта позиция, связанная с выполнением краткосрочной задачи для КПРФ, обернется фиаско. 

ЧЕСНАКОВ: Какие эмоции будут у Слуцкого, когда он займет 4 место?

АЛИЕВ: Как минимум, печаль, свойственная подобного рода ситуациям, когда ты рассчитывал на что-то значимое, на что-то существенное, а тебе отказали во всех проявлениях. 

Но Слуцкий точно не боролся за какое-то значительное место в избирательной компании. Он, скорее, тоже выполнял свою внутрипартийную задачу. Мы знаем, что кампании ЛДПР предшествовал значительный конфликт. По сути дела, Слуцкий зачистил внутри партии фронду. Те активные партийные функционеры, депутаты Госдумы, выдвинутые еще при Владимире Вольфовиче Жириновском на определенные позиции, которые олицетворяли собой фактор развития или продолжение этого дела, были отстранены от действенного формата, оттеснены на периферию, и партию стал олицетворять только один человек — Леонид Слуцкий. А он, с точки зрения этого олицетворения, «не д`Артаньян». 

ЧЕСНАКОВ: У нас существуют различные электоральные территории: Кавказ, Дальний Восток, Урал, Центральная Россия, Северо-Запад. Там за последние годы сформировались свои электоральные культуры. Как вы видите нынешние расклады в контексте этих культур?

АЛИЕВ: Наше наблюдение говорило о том, что на Дальнем Востоке, например, сильные позиции у Путина, но при это очень высокая форма поддержки была именно представителя ЛДПР. В отличие от Кавказа, потому что позиция, которую излагала эта партия в лице тогдашнего лидера Жириновского, выражала лайтовую форму национализма. На Кавказе это неприемлемо. Но на Дальнем Востоке это всегда вызывало очень активный отклик. Можно сказать, что это была такая базовая территория ЛДПР, где они устойчиво держали второе место и точно оттесняли коммунистов. 

В отличие от той же, например, Сибири, где коммунисты по-прежнему в очень сильной позиции. Можно предполагать сейчас, что ЛДПР точно потеряла на Дальнем Востоке. Возможно, она все-таки финиширует там на второй позиции. Но эта база точно ушла, и ЛДПР там уже не является доминирующей. 

В Сибири мы все время говорим про второе место КПРФ. Алтайский край, Новосибирск — там даже у нас мэры были коммунистами в ряде сибирских субъектов. Здесь, скорее, можно предположить, что эта позиция будет сохранена, но сильно потеснена другими политическими партиями. 

На Урале, в центральных регионах, на Северо-Западе, Кавказе очень много ситуативных моделей. Коммунисты всегда были здесь на хороших позициях. В национальных республиках также коммунисты были вторыми. Будут ли они вторыми сейчас? Посмотрим. Мы сейчас даже не можем сделать предположительных выводов, что они точно будут на втором месте. Если даже будут, то с минимальным преимуществом. 

Сегодня можно точно говорить уже о том, что КПРФ теряет свое право называться второй политической силой по сравнению с той же первой политической силой «Единой России» и кандидатом, который ею был поддержан — Владимиром Путиным. КПРФ, даже если она будет формально на втором месте в том или ином субъекте, в том или ином макрорегионе, будет в проигрыше — слишком маленький разрыв с третьим-четвертым местом, в рамках погрешности, и уже нельзя говорить, что они точно вторая сила. КПРФ теперь сила, которая встала в один ряд с остальными парламентскими политическими партиями. 

Печальна судьба «Справедливой России» в этом смысле. Она в кампании, по сути дела, не участвует, и форма ее поддержки Путина носит очень номинальный характер. «Справедливая Россия» в этом смысле оттеснена на периферию, и говорить о том, что она вообще имеет какое-то право на политическое будущее, можно будет, только если будут какие-то объединительные процессы, либо она абсорбирует в себя какие-то другие политические силы или присоединится к иным силам.

ЧЕСНАКОВ: Сегодняшняя кампания внесет изменения в партийный политический ландшафт в целом стране, как по территориальному компоненту, так и по мерам этой поддержки.

АЛИЕВ: Все цифры по явке, например, которые социологи нам предлагали, превышены. Они очень аккуратно говорили, что явка будет выше 70%, хеджировали свои риски, связанные с прогнозом. Тем не менее у них всегда найдется аргументация, что они это предугадывали. Я думаю, что здесь социологи не то, чтобы не угадали или неправильно прогнозировали, но события последних дней изменили ситуацию. То есть, когда избиратели видят, как огромное количество людей идет на выборы, все чувствуют общность этих интересов, присоединяются к этому большинству. С другой стороны, всем очень хочется показать и доказать, что вы нас такими методами не запугаете, никаким образом нас не повергнете в сомнение, и мы еще и вам назло докажем, что уровень поддержки высокий. И это обеспечило явку выше тех показателей, которые давали нам социологи.

ЧЕСНАКОВ: Мы говорили о нескольких контурах: явка, мотивы, региональный контур. Очень важный момент — технологический контур: интересные технологические решения, какие-то технологические подходы, которые сыграли свои роли. Значительную роль сыграло дистанционное электронное голосование, потому что впервые такое большое количество участвующих именно в дистанционном электронном голосовании. По-моему, действительно, имеет значение для результатов, для явки по крайней мере. 

АЛИЕВ: Если в абсолютных цифрах говорить, то не такое значительное. Но все-таки в дистанционном электронном голосовании было зарегистрировано порядка 5 миллионов избирателей. Электронное голосование — это форма, которая отвечает сегодняшним требованиям. Я бы, скорее, говорил о том, что эта кампания была кампанией очень крупных форм, чего не было в кампаниях 2018 – 2019 годов. Выставка «Россия» на ВДНХ, которая прямо вытащила на поверхность такие колоссальные эмоции гордости, достижений. Это запрос на развитие, на будущее — «Игры будущего», которые проходили в Казани, «Фестиваль молодежи». Всё это очень эмоционально заряженные и крупные формы, демонстрация того, что Россия — это что-то глобальное.

ЧЕСНАКОВ: Эта история с эмоциональными формами очень важна в условиях дефицита подобного рода эмоциональных вещей по внешнему контуру. Нас же, по сути дела, отрезали от ряда спортивных соревнований и мероприятий, в которых можно было себя проявить на мировом уровне. 

АЛИЕВ: Мы не крепость в осаде, мы настолько направлены внутрь, у нас настолько колоссальный внутренний ресурс на развитие, на компенсацию, даже если нас на внешнем контуре чего-то лишили, мы все равно найдем компенсацию на внутреннем. У нас настолько много ресурсов для того, чтобы придать этому какое-то совершенно новое и уникальное звучание, что даже эти внешние элементы были отметены. 

Вот этот запрет России, кенселинг — для нас он не существует. На подступах кампании были и Санкт-Петербургский форум, где не было никакого ограничения, и БРИКС развивается галопирующими темпами. И все форматы взаимодействия с Глобальным Югом — всё говорило о том, что ну нет этой повестки, что она надуманная, навязанная нам. 

Мы много раз это говорили. Та гордость, то ощущение, что мы находимся на подъеме. И реальные цифры экономического роста, и те планы, которые президент озвучил в своем послании, не на какую-то краткосрочную перспективу, а видение до 2030-х – 40-х годов: что для этого нужно сделать сегодня, завтра, в перспективе там 3-6 лет. Это все говорило о том, что мы не зависим от внешних оценок или внешних элементов давления. 

Наши оппоненты считали, что мерами разного рода давления, ограничения, они достигнут того, что возникнет какое-то внутреннее сопротивление. А получился ровно обратный эффект. Порядка трех миллионов наших граждан находятся на консульском учете за пределами Российской Федерации, но, очевидно, их значительно больше. Три миллиона — это те, кто обоснованно заявил, почему они находятся за рубежом. Казалось бы, они должны максимально скрыться, не участвовать в этом всём, но, наоборот, демонстративно участвуют. 

ЧЕСНАКОВ: Важный момент в этом эмоциональном контуре, который власть грамотно использовала, и было бы странно, если бы она его не использовала — не было надрыва. То есть эмоции были, был позитив, но не было ничего истероидного. Сейчас западные политики переходят прямо в истерику. А у нас было ощущение спокойствия при эмоциях. 

АЛИЕВ: И даже не ощущение, а фиксации. Даже тон, с которым президент выступал на послании, с каким спокойным тоном он давал известное интервью тому же Такеру. Спокойно, рассудительно, разъяснительно. Мы идём своим путём. У меня всегда ассоциации с ледоколом: есть торосы ледяные, есть какие-то обстоятельства, которые могут помешать, а наш атомный ледокол «Россия» идёт насквозь, переламывает эти торосы и спокойно достигнет своей цели в пункте назначения. Доставит нужные необходимые ресурсы, доставит необходимые решения. 

Эта кампания — ярчайшая демонстрация того, что задача была не только достигнуть результата, но и того, что она стала некой инвестицией в то, как будет развиваться политическая система, как будет развиваться система общественных отношений, какой общественный консенсус будет достигнут в результате этой избирательной кампании и как мы с этим общественным консенсусом пойдем в следующий большой электоральный цикл.

Запись эфира